- Ах ты, Катька-дура чокнутая! Смелая стала?! Ну, конечно, у нее такой покровитель! Сам Платон Дубровский ее привез! А что Степку не ждешь уже, замену нашла?!
- А ну, брысь! Сейчас морду твою покорябаю! – снова коромыслом пригрозила Катя.
Фрося всерьез испугалась, что от уголовницы ожидать? Резво на ноги вскочила и поскакала вдоль по улице с пустыми ведрами, в юбке мокрой и грязной. «Вот разговоров будет по деревне. Скажут, Катька с зоны вернулась борзая – Фроську коромыслом избила» - усмехнулась Катерина. «А ничего, пусть боятся!» Быстренько выкрутила два ведра воды, на коромысло подцепила, и домой поспешила, печка там топится, нужно ужин приготовить. «Хорошо, Платон продуктов оставил. Вот чего он заботится? А Фроська завидует, дура. Красивая и глупая, никто замуж не берет» - хмыкнула Катя. Дома сварила макароны, поели, хорошо стало, тепло. Дом ожил. Катя с Христей окна и пол помыли, половички похлопали, постелили. Жизнь продолжилась. На следующее утро, Катя в контору явилась к председателю. Фома Фомич справку у нее принял, сам в глаза не смотрит, стыдно, видно, что засадили женщину ни за что. А что делать? Задание райкома партии выполнять надо, бороться, выявлять расхитителей - несунов, вот и выявили двух пришлых баб, их не жалко, а все одно, стыдно.
- Ну что же, Екатерина Григорьевна, приступай к работе. Выходи на дойку.
Начался новый этап колхозной жизни, Катя старалась, трудодни зарабатывая. Однажды доярка Дарья Дубровская к Кате подошла. Вид у женщины озабоченный.
- Деверя моего, Платона, бандиты подстрелили, чуть не убили, ладно, сразу в больничку увезли, живой остался.
- Бандиты?
- Ну да, говорят какой-то царь Николай его убить хотел – шепотом сообщила Дарья, оглянувшись по сторонам, а Катя вдруг сестру Екатерину – первую вспомнила, как она рассказывала про своего друга Николу Царя. Нехорошо сделалось…
Она торопливо перекрестилась.
- Жить-то хоть будет?
- Сказали, будет. Только из органов уволят, наверное, по здоровью. Свекровь и Ксенофонт говорят, может, и к лучшему, а то опасная работа – вздохнула Дарья – только ты никому не говори, секрет.
- Секрет? А мне зачем рассказали? – удивилась Катя.
- Ну-у… так… он когда в гости приезжает всегда о тебе спрашивает, вот я и подумала…
Катя внимательно на женщину посмотрела. «Что она подумала?», но Дарья только рукой махнула.
- Хватит болтать, флягу бери, понесем…
К зданию фермы телега прибыла, и доярки потащили фляги с молоком, чтобы их на телегу загрузить. Больше они про Платона не говорили.
Неспокойно было на душе у Кати в тот вечер, предчувствие какое-то волновало. Детей спать уложила, села детские вещи штопать, за окном дождь моросит, скоро осень, детей в школу записали, оба в первый класс пойдут.
В окно постучали, и Катя вздрогнула, выглянула, увидела женскую фигуру, в плащ закутанную. Катя открыла дверь, женщина вошла в дом, вода стекала с ее плаща, она скинула капюшон с головы.
- Здравствуй, сестра.
- Катерина? – удивилась хозяйка.
- Я. Как видишь, промокла… Переночевать-то пустишь?
- Проходи, но как… ты нашла меня?
- Вот, ты смешная! А кто говорил, приезжай к нам в деревню?
- Говорила, да ты же отказалась.
Катя приняла от гостьи плащ, развесила его у печи на просушку.
- А сейчас вот, приспичило, спрятаться бы мне, на несколько дней. Царя моего арестовали, как бы и мне под раздачу не попасть – сказала старшая сестра, поправляя свои роскошные черные волосы с проседью. Выглядела она хорошо для своих сорока с хвостиком лет, после колонии она пополнела, посвежела, одежда на ней добротная, саквояж на лавку поставила.
Сестры за стол уселись, Екатерина-первая достала из саквояжа пряники.
- Детям твоим привезла. Они где?
- Спят… Хочешь посмотреть?
Дети спали крепко, даже не проснулись при появлении гостьи.
- Девочка нашей породы, а парень, видно в отца, белобрысенький – заметила Екатерина старшая шепотом – а ты говорила, трое у тебя.
Катя помрачнела.
- Умерла младшенькая…
- Жаль, прости.
Катя чаю травяного заварила.
- Так за что твоего Царя посадили?
- Покушение на убийство чекиста шьют.
- Так это он Платона Дубровского убить хотел? За что? – спросила Катя.
- Не убивал он. Он сам на мокруху сроду не ходит. Для этого у него шестерки есть.