- Да, вроде, неплохо устроились. Катерина, чаю мне налей, устал с дороги.
Катя торопливо наполнила кружку, поставила перед Платоном. В дом вбежал радостный Афоня, глаза блестят.
- Мама! Дядя Платон лисапед привез, новый, красивый!
- Лисапед? – удивилась Катя.
- Правильно говорят велосипед – сказал Платон.
- Здравствуй, тетя Варя!
- Здорово, Афоня. Балует вас дядя Платон…
Потом были восторги по поводу нового подросткового велосипеда, который Платон в городе купил. Сбежались мальчишки и девчонки со всей улицы. Варвара уехала с почтовой телегой домой. А Катя осталась наедине с Платоном.
- Знаешь, что, Катерина. Мой дом – не тюрьма, а я не надзиратель. Хочешь уехать к Кузьме, поезжай, держать не стану – произнес Платон холодно…
27. Велосипед
Платон сидел, ссутулившись, опустив голову, в волосах блестела седина. Иллюзия семейного счастья рассыпалась: у Кати своя цель, а он лишь средство для ее достижения.
Катерина посмотрела на него. «Обиделся. Выгоняет… Жалко его»
- А ты как же? – спросила она тихо.
- Я, как обычно, буду жить, работать. Тут… будет пусто без вас. Прикипел я к тебе, к детям. Но держать не стану. Не хочешь со мной жить, поезжай к брату.
- Я раздумала… Если можно, я останусь с тобой?
Он поднял голову, посмотрел внимательно.
- Правда, хочешь остаться? Не уедешь?
Она кивнула, он взял ее руку и поцеловал.
- Что ты делаешь, Платон?
- Целую руки моей любимой женщины.
- Любимой? – удивилась Катя.
- Я давно говорю, выходи за меня, а ты, как будто не понимаешь, Кать.
- Я думала, это несерьезно.
- Она думала! Катя, это серьезно! Скажи, что согласна.
- Согласна.
Он подхватил ее на руки и унес в свою комнату. Напрасно она полагала, что стала неинтересной, как женщина, потому что Платон целовал ее лицо, попутно освобождая от одежды. И намерения его были очень даже понятны.
- Ты что, Платон, а если дети придут – испугалась Катя.
- Не придут, у них велосипед… Но я дверь прикрою на всякий случай, не волнуйся.
Он прикрыл дверь в комнату, а Катя наблюдала за ним, сидя на кровати. И видела, что напрасно сомневалась в его мужской силе, он был возбужден, поспешно разделся и вернулся к ней. В постели, слившись в единый организм, ласкали друг друга, целовали, и все происходило так, словно когда-то давно в другой жизни, они уже были вместе, но разлучились надолго, и вот встретились…
- Катюша, сколько лет я этого ждал. С тех пор, как поцеловал тебя однажды, а ты меня палкой грозилась огреть – сказал он, после того как восстановил дыхание, откинувшись на подушку.
- Так вот почему ты ко мне не приставал. Боялся, что чем-нибудь ударю? – хихикнула Катя.
Он улыбнулся.
- Боялся… тебя обидеть. Ждал, когда ты сама захочешь близости. С этого дня, спать будешь в моей комнате – заявил он.
- Ага, счас. А что дети скажут? Нет, так нельзя.
- Вот тебе и здрасте. Дети. Они же понимают, что муж и жена вместе спят.
- Так то муж и жена…
- Так мы в сельсовете распишемся, и все дела.
Катя спохватилась:
- А что это я лежу?! А обед? Ты детей своим лисапедом взбаламутил, они теперь до вечера будут по улице носиться. И сам голодный, из города приехал.
Она проворно вскочила, принялась одеваться. Платон рассмеялся.
- Хозяюшка ты у меня.
- И ничего смешного, Платон. Иди детей позови, а я на стол накрывать буду.
- Слушаюсь – сказал довольный Платон и, одевшись, пошел искать детей, они уже на соседней улице бегали. Афоня упал несколько раз с велосипеда, зато ездить научился, а остальная ребячья ватага сопровождала его.
Катя накрыла на стол, в ожидании семейства. «Было нас трое… а теперь вот еще и муж» - подумала она, усмехнувшись. «И то правда, зачем мне к братьям ехать. Будет меня Кузьма жизни учить, воспитывать. Как Катерина-большая говорила: зануда он. Наверняка, Сава на меня уже настучал, что я с Дубровским живу, а Кузя его шибко не уважает».
Дети пришли разгоряченные, взъерошенные.
- Батюшки-святы! Афоня, что с коленками? Ободрал в кровь!
- До свадьбы заживет – ухмыльнулся Платон.
Катя принялась обмывать коленки ребенку, а он хвастался, как умеет гонять на велике. Христя произнесла обиженно:
- Я тоже хочу научиться… Афоня не дает мне велика.
- Еще чего не хватало! Тоже хочешь с ободранными коленками ходить? Или с разбитым носом? Ты же девочка – заявила Катя – руки мойте и за стол.