Все послушно расселись по местам, а Платон сказал:
- Девочки тоже на велосипедах катаются. Просто Афанасий – парень бесшабашный, бедовый, а Христина – осторожная, она аккуратно ездить будет. Так что Афоня – научился сам, научи сестру. Не будь жадиной, катайтесь по очереди. Договорились?
Афоня шмыгнул носом, покосился на Христю, сказал:
- Договорились.
- Вот и хорошо. А велосипед – это просто, крути педали, и держи равновесие. Это, ребята, в жизни самое главное – равновесие удержать – произнес Платон глубокомысленно.
- Вот так чудо – лисапед! Попа едет, ноги – нет! – брякнул Афоня, за что получил от матери легкий подзатыльник.
- За столом не выражаться.
Христя хихикнула, Платон слегка улыбнулся, а Афоня уткнулся в свою тарелку.
- Когда я ем, я глух и нем – провозгласила Катя и все притихли.
Дети торопливо пообедали, и Катя отправила их пасти козу Дерезу. Они ушли с животным в ближайший лесок, где росла сочная трава. Велосипед, конечно, с собой взяли, и пока Дереза питалась витаминами, Христя обучалась езде на велике, под руководством брата.
Платон сидел на крыльце и курил. Катя убрала со стола, пришла к Платону, присела рядом на ступеньку.
- Зачем велосипед купил? Избалуешь мне детей, привыкнут.
- Пусть привыкают к хорошему, плохое у них уже было – ответил Платон.
- Тебе, Платон, деньги что ли девать некуда? Ребятишкам к школе одежду надо справить, дров к зиме заготовить…
- Да это само собой, Катя. Не переживай. Дрова на днях привезут. И одежду купим, поедем на рынок в город, приоденем ребятишек. И тебе новое платье и туфли…
Она заинтересовалась.
- На каблуках?
Он засмеялся, приобнял ее за плечи.
- На каблуках.
- И белые носочки?
- И белые носочки – повторил он, а потом удивился – а почему белые?
- Ну, как у той партийной дамочки, что нам в парке встретилась. Имя у нее еще такое забавное…
- Ах вон оно что! Ты же говорила, куры будут смеяться.
- Смеются не плачут – фыркнула Катя, положив голову на плечо Платона. Так они сидели, наслаждаясь минутами покоя и тихого счастья. Кошка Мурка присоединилась к ним, потерлась об ноги, помурлыкала и рядом разлеглась, свесив пушистый хвост со ступеньки…
28. Регистрация
Катерина была вполне довольна жизнью, и даже на работе мужики заметили: «А Катюшка-то прям не ходит, а летает»
- Эй, Катерина, не улети на метле-то! – захохотали шофера, собравшиеся в кучку покурить.
- Эх вы, вам бы только поржать! Не стыдно? Вот только попробуйте мне тут окурков накидать, урна же стоит, для кого? Нет, они все мимо норовят…
- Ох и строгая ты, Катерина…
На территорию въехал грузовик с закрытым кузовом, и Катя остановилась, замерев. И мужики перестали байки травить и хохотать.
- Ух ты, милиция приехала… Сколько веревочке не виться, а конец…
Два милиционера в форме шустро выпрыгнули из машины и поспешили в контору.
- А чего это, за кем приехали-то? – спросила Катя шепотом у мужиков.
- А ты прям не знаешь, за кем? – ответил ей один шофер.
- Нет, не знаю.
- Устинья проворовалась, материалы со склада продавала, а счетовод списывал. Счас хищение госимущества по сговору пришьют. Ох и полетят чьи-то головы…
- Директор с завхозом и парторгом в район уехали, на вздрючку…
- Пойдемте, мужики, по местам, от греха подальше.
Шофера покидали окурки в урну и ушли в гараж. А Катя со своей метлой осталась и увидела, как из конторы вывели счетовода, он был маленький лысый мужичок в очках, а за ним шла Устинья Березкина, конвоир подгонял ее словами.
- Давай покруче, не задерживай движение.
Устинья бросила полный ненависти взгляд на Катю, которая так и стояла, опершись на метлу.
Конвоир толкнул Устинью прикладом в спину, и она скрылась в металлической будке грузовика. Водитель завел машину и «автозак» покинул территорию МТС. Катя в задумчивости приступила к работе, вымела территорию двора, и присела на лавочку. Нехорошо было на душе. «Устинья – воровка. Вот и пришла ее очередь тюремную баланду хлебать. Это она с Фроськой меня с зерном поймали, на нары упекли». Вроде бы позлорадствовать нужно, а не получается. «Если они вдвоем со счетоводом дела проворачивали, могут и еще кого за собой потянуть, из начальства… А если на Платона покажет? У нас ведь засадить человека, раз плюнуть» - разволновалась Катерина, еле дождалась конца рабочего дня, и домой пошла. Платон из района не вернулся еще. «Помолиться бы, иконы нет, нельзя».
Пришлось без иконы, села на сундук, представила, что в красном углу икона имеется и принялась молитву творить за Платона.