Кате дважды повторять не надо, как ветром сдуло.
- А откель у Богатиковых зерно? – поинтересовалась Матрена.
- Откель, знамо дело, припрятал. Ох и хитрый мужик, Никодим. Богатство к дуракам не приходит… - вздохнул Кузьма.
- Зря, наверно, Катьку на гулянку отпустил – вдруг вмешалась в разговор Аглая – пробегают, завтра проспит на работу.
- Ниче, молодая. Выспится. Пусть на людях бывает, пора ей жениха присматривать. И кто ж возьмет кнопку такую?
- Мал золотник, да дорог – сказала Матрена, голову опустив, чувствуя себя виноватой, что родила такую мелкую девчонку, остальные-то дети все справные получились, одна Катерина маленькая.
- Что-то никто к этому золоту не сватается – заметила Аглая, усмехнувшись, но встретив недовольный взгляд своего мужа, замолчала пристыженно.
- Не пришло ее время значит, тем более по метрикам она на два года моложе своих лет. И кому это в голову пришло Катьку так омолодить? – хмыкнул Кузьма.
- Так это Ефимий, царство ему небесное, посоветовал, чтоб на билете сэкономить.
- Да уж, Ефимий… Скупость – не глупость, но скупой дважды платит. Прости меня, Господи.
Все трое перекрестились, поминая Ефимия, покойного мужа сестры Дуни, на войне погибшего. Помолившись о душе Ефимия, Кузьма продолжил разговор:
- Теперь вся власть у тех, кто без креста. Мужики сказывали в Сосновке сельским старостой Платона Дубровского назначили. Он будет всей округой нашей управлять. Говорят, церковь скоро закроют.
Матрена и Аглая в испуге начали креститься.
- Как же так, Кузя?! Что же, это будет? – спросила Матрена.
- Светопреставление… А еще в деревне нашей избу-читальню открыли, и велено всем неграмотным туда ходить, чтобы читать научиться. И даже бабам!
- А бабам-то зачем? – удивилась Матрена.
- А кто их поймет, этих большаков? Чтобы не холсты пряли, а книги бесовские читали… Как бы Писание Божие не отобрали, с них станется, спрятать бы надо – Кузьма перекрестился и на образа покосился, там на полке, под иконами церковные книги хранились. Отец Григорий в свое время научил сыновей грамоте, а дочерям эти знания ни к чему – детей рожать не по азбуке будут, а как мать-природа научила, ну и кого Бог даст, а многих и обратно приберет, так заведено…
Подруга Варя ждала Катю на лавочке у своего двора.
- Ну что? Отпустили тебя?
- Да, отпустили. Ты слышала, завтра мы идем батрачить на Богатиковых? – спросила Катя у подружки.
- Ну да. Мать сказала – кивнула головой Варя – интересно, нас в дом пустят или сразу на работу повезут? Любопытно, как у них там, говорят, дюже богато.
- Не знаю… Идем.
Варя поднялась с лавочки. Она была на год моложе Кати, но на голову выше, крепкая, такая какая и нужна в жены. Поэтому Кузьма выбрал ее в невесты для Савы, вот вернется брат из армии и женится на Варваре Зиновьевой. А за кого выдать Катю он не знал, а Катя надеялась, ждала Степана, он тоже в армии служит. Перед самой отправкой, он выбрал момент и сказал:
- Катюха, я как вернусь, сватов к тебе зашлю. Жди.
Катя только рот от удивления открыла, неужто правда?! А он и сам не знал, разговор с отцом закончился не так, как хотелось. Семен – Кожемяка рассмеялся:
- Ты что Степка? С ума сдурел. Зачем нам такая пигалица?
Но Степан подумал, что все в жизни меняется, может, и отец свое мнение изменит…
На уличных посиделках собрались одни девушки. Парней-то не было, молодых в армию забрали, а кто постарше женились и дома с женами сидели.
- Девчонки! У нас в деревне «Ликпункт» открыли. Пойдем все туда грамоте учиться! – громким голосом возвестила Устинья Березкина, девка на лицо неприглядная, с фигурой как у парня.
- Что за Лик-Пук?! – хихикнула Варя. Девушки рассмеялись.
- Дура ты, Варька! Ликвидация неграмотности. Там учитель будет чтению и счету учить.
- А учитель… как молодой? Али старый? – поинтересовалась миловидная девушка Фрося.
- Ну, он такой… не шибко молодой, но все еще не женатый, лет тридцать ему. Иван Данилович, из Сосновки.
- А когда приходить? Я, пожалуй, пойду – сказала Фрося, откинув назад свою роскошную косу.
- В субботу он приедет, записывать учеников будет – сказала Устинья.
- А меня брат ни за что не отпустит – вздохнула Катя.
- Да нам это ни к чему – хмыкнула Варя.
- Ну, вы пришлые, вообще не от мира сего. Сидите там на краю деревни, как бирюки нелюдимые – осудила их Устинья.