После завтрака наши робинзоны отправились в обход острова, чтобы исследовать свои новые владения и поискать материал для постройки плота.
Среди босоногой команды "Меконга" одна Валя была обута: на правой ноге у нее была босоножка, на левой красовалась Валеркина туфля. Она спокойно шагала по галечному пляжу, в то время как другие робинзоны спотыкались с непривычки на обломках песчаника.
Северный берег острова был богат плавником. Попадались и бревна, оторванные штормами от "морских сигар", - в них торчали крепежные скобы. Парни выкатили на берег повыше те бревна, которые годились для плота.
Через полкилометра пологий берег свернул к югу и сделался круче. Здесь вода-была голубовато-серая, и в ней бурлили, лопаясь на поверхности, крупные газовые пузырьки.
- Опять грифон! - воскликнул Юра.
- А вот его сухопутный брат, - добавил Николай.
Действительно, на берегу, в десяти метрах от воды, что-то бурлило и фыркало. Вершина небольшого бугра была покрыта теплой, полужидкой грязью, медленно сползавшей вниз. Временами на вершине бугра возникал и с шумом лопался грязевой пузырь.
Николай поднялся к кратеру, скинул рубашку и наложил в нее серой плотной глины.
- Зачем, Николай Сергеевич? - спросил Валерка.
- Печку сложим.
- Ты испортишь рубашку, - сказала Рита.
- Наоборот. У этой глины хорошие моющие свойства.
- Никогда бы не подумала...
Южный берег оказался крутым, обрывистым, окаймленным узенькой прибрежной полосой. Мелкая галька, валуны. Песка здесь совсем не было.
- Хорошее место - с моря подходить, - заметил Николай, когда они вышли к маленькой бухточке. - Смотрите, глубина прямо от берега, можно подойти вплотную.
- Да сюда и подходят, - подтвердил Валерка, показывая на забитую в береговую гальку причальную трубу.
Молодые инженеры осмотрели трубу и обнаружили на ней клеймо Южнотрубного завода и ряд понятных им цифр: размер, номер плавки, марку стали и год выпуска.
- Прошлого года! - воскликнул Юра.
- Значит, здесь бывают геологи. - Николай посмотрел на Риту. - Я же говорил, что долго не засидимся.
- Но плот все равно будем строить? - спросил Валерка.
- Будем. На всякий случай.
Обход острова не занял много времени: длина береговой линии не превышала трех километров.
- Теперь, товарищи, за работу, - сказал Николай, когда экипаж "Меконга" вернулся в лагерь. - Валерка, забрасывай спиннинг. Пошли, Юрка, бревна таскать.
С помощью женской половины экипажа Юра и Николай скатили бревна, найденные на северном берегу, в воду, связали их веревками и отбуксировали к лагерю. Попутно Николай прихватил короткий обрубок бревна, полусгнивший и покрытый толстым налетом соли.
- Зачем тебе эта гниль? - спросила Валя.
- Потом узнаешь.
Наскоро выкупавшись, парни сложили из обломков песчаника печку и обмазали ее вулканической глиной.
- Оно конечно, костер романтичнее, - говори! Юра, - но КПД у него поганый, и дров много жрет. В конце концов, мы не первобытные люди...
Пришел Валерка со свежим уловом. За ним бежал Рекс, с интересом обнюхивая рыбьи хвосты, волочившиеся по гальке.
Пока варилась уха, Юра скрутил фитилек из расщипанной веревки, сунул в пустую консервную банку и налил подсолнечного масла. Поднес горящую головешку - фитилек слабо вспыхнул.
- На случай пасмурной погоды, - объяснил Юра. - Пусть горит, чтоб дрова зря не жечь.
- Масло тоже надо экономить, - заметила Валя.
- Коптилка много не съест. А вы, между прочим, знаете, товарищи, историю подсолнечного масла?
- Расскажите, Юрий Тимофеевич, - попросил Валерка.
Юра развалился на песке и начал со вкусом:
- Родина подсолнуха - древнее Перу. Перуанцы называли его цветком солнца...
- Неужели инки лузгали семечки? - засмеялась Валя.
- Наоборот. Они поклонялись божественному цветку, который всегда смотрит солнцу в глаза. Потом Перу завоевали испанцы. Вместе с золотишком они вывезли в Европу и золотой цветок. В Россию подсолнух ввез Петр Первый из Голландии. Его сажали в садах для красоты. Позднее люди открыли свойство жареных подсолнечных семян - способствовать тихому душевному разговору... - Юра воодушевился: - Это дивное лакомство стало лучшим украшением летних вечеров. А в 1835 году воронежский крестьянин Бочкарев первым начал давить из подсолнечных семян масло. Прекрасное, золотистое, как солнце, масло, нужное и для пищи и для приготовления мыла и красителей...
- Откуда ты знаешь все это? - удивленно спросила Валя.
- Я хожу по жизни с открытыми глазами, - гордо ответил Юра и повернулся с живота на спину.
Он не пожелал признаться, что еще недавно, занимаясь пластмассами, прочитал под нажимом Колтухова несколько книг о естественных смолах и маслах.
Между тем Николай поджег гнилую деревяшку и, когда она сгорела, собрал золу в консервную банку. Попробовал на вкус, удовлетворенно кивнул и высыпал щепотку золы в кастрюлю с поспевающей ухой.
- Что ты сделал? - в ужасе закричала Валя. - Сумасшедший!
- А ты попробуй. - Николай протянул ей банку.
- Стану я всякую гадость пробовать!
Рита сунула палец в банку, лизнула, изумленно сказала:
- Соль!
- Опять же Миклухо-Маклай помог, - серьезно сказал Николай. - Он писал, что на Новой Гвинее едят золу дерева, долго пролежавшего в морской воде.
- Я читала Маклая, но совершенно не помню этого. - Рита засмеялась. Да, с вами не пропадешь...
После обода вскипятили воду, и каждый получил свою порцию. Рексу налили, как обычно, в банку воды из анкерка. Но пес не стал пить. Он растянулся в тени палатки и вывалил язык на передние лапы.
Юра и Николай переглянулись.
- Что с ним случилось, Колька? С утра пес не пил...
- А вдруг он взбесится? - забеспокоилась Валя. - Что тогда?
Николай повернулся к Рите:
- Может, посмотришь его? Ты же биолог.
Рита подозвала Рекса, взяла его голову обеими руками, тщательно осмотрела глаза и нос, раскрыла ему пасть.
- Более здорового пса я не видела. - Она ткнула Рекса носом в банку. Пей, собачка. Ну пожалуйста.
Но Рекс осторожно высвободился и убежал.
- Не нравится мне это, - сказал Юра. - Где он там бегает? Пойду посмотрю.
Он направился в глубь острова. Остальные робинзоны последовали за ним. Поднялись на возвышенность и увидели еще один грифон. У его подножия росла бурая скучная трава. Поблизости, между невысокими параллельными увалами, стояли лужи воды. А между ними бродил Рекс.