Глория стояла так же молча, и, казалось, думала о том же самом. Обе девушки смущённо и растерянно смотрели друг на друга, а после одновременно сделали шаг навстречу. Тут же остановившись, они замерли. Даже в зеркале им не довелось бы наверно увидеть более синхронное и точное повторение своих движений и абсолютно одинаковых выражений на своих лицах.
– Только без паники, – сказала Глориоза, успев опередить Глорию, тоже собравшуюся уже что-то сказать. – Давай не будем сходить с ума. Во всяком случае, отныне нам придётся с этим жить.
Глория согласно кивнула и сделала жест, приглашая зайти в гостиную. Девушки сели на подушках возле иллюминатора, занимавшего половину стены от пола до потолка. Ночное небо с множеством звёзд и Ниа-Нерри создавали успокаивающую атмосферу. Корабль летел очень медленно, его движение вокруг планеты было почти незаметно.
– Ты боишься, я знаю, – тихо произнесла Глория.
– Насколько много ты знаешь? – спросила Глориоза, в её глазах промелькнули сострадание и чувство вины по отношению к двойнику, как будто она взвалила на неё непосильную ношу и ничем теперь не может помочь.
– Я всё знаю, ведь я – это ты, хоть, возможно, всего лишь твоё отражение. Но врать себе мы не можем.
– Что же мне делать? Это так тяжело осознавать, что я виной всему тому, что случилось…
– Перестань, не надо, – остановила её Глория. – Уже ничего не исправишь. Прими всё так, как оно сейчас есть.
– У меня в голове сплошная путаница, столько мыслей, что даже уснуть не могу.
– Это мне известно, как никому другому, – устало улыбнулась Глория. – Как ты думаешь, почему я тут брожу?
Глориоза кивнула, понимая, о чём говорит двойник.
– Тебе пока не надо ничего объяснять мне, – продолжила Глория, – возможно в будущем, когда у нас появятся свои собственные воспоминания, но только не сейчас. Сейчас у нас всё общее, мы не отличаемся ничем.
– Тогда ты поможешь мне найти плюсы во всём этом? – спросила Глориоза, ободрившись.
Глория кивнула в ответ. Как хорошо чувствовать поддержку того, кто полностью понимал тебя даже без слов, и Глориоза решила, что это будет первый плюс в её новой жизни. В душу индианки постепенно возвращались порядок и спокойствие, и она была уверена, что теперь всё преодолеет.
24. Идея Глориозы.
Судя по часам, в Лариндэ уже наступило позднее утро, но «Мираж» по-прежнему лениво летел по орбите, пока его обитательницы отдыхали. Глориоза поспешно вышла из своей комнаты, на ходу застёгивая пояс с ножнами, в которых находился кемский меч. Она довольно долго разговаривала с Глорией и обе нашли в этом успокоение и утешение, так необходимое им, но разойдясь под утро, выспаться вряд ли удалось хорошо. Во всяком случае, Глориоза чувствовала, что не прочь вздремнуть ещё часок-другой, но чувство долга гнало её прочь из уютной комнаты. Сейчас следовало подумать и о других, которые наверняка уже бодрствуют.
Не успела Глориоза пробежать и половину пути до гостиной, где обычно любил собираться экипаж «Миража», как услышала позади слишком знакомый голос, позвавший её по имени. Она невольно вздрогнула и остановилась, её сердце как-то испуганно забилось. Глориоза не спеша оглянулась, заранее зная, кого сейчас увидит. Странное чувство нереальности не покидало её, и даже удивляло. Ведь пора бы уже привыкать, что рядом есть кто-то, слишком похожий на тебя, но даже и после нескольких часов беседы, оставалось чувство, что это только сон, и он вот-вот кончится.
Глория приближалась с не менее озадаченным видом и тоже смотрела как-то несмело.
«Видимо, не так скоро мы привыкнем друг к другу, – осознала всю глубину проблемы Глориоза, – если, даже зная всё, мы испытываем такое замешательство при виде двойника».
– Ты выспалась? – спросила Глория.
– Тебе ли не знать, – попробовала отшутиться Глориоза, глядя на свою копию. – Не скрою, что мне странно смотреть на саму себя, но если в данный момент я выгляжу так же, как и ты, то вид у дочери Воина довольно жалкий и потерянный.
– Да, я не смогла, как следует, отдохнуть, – призналась Глория, направляясь вместе с Глориозой дальше.
– Вот теперь скрыть своё состояние будет, ой как сложно, – заметила индианка. – Интересно, это останется всегда?