В комнату тихо вошла Олма. Казалось, она выглядела наиболее растерянной и уставшей. Несмело пройдя через комнату, она, потупив взгляд, устроилась в кресле неподалёку от Олдамы. В комнате повисла неловкая тишина, атмосфера становилась напряжённой. Никто не знал, с чего начать и что вообще стоило сказать.
– Почему у вас такой вид, будто кого-то сейчас поведут на… эшафот? – спросила Антира, вспомнив подходящее слово, услышанное когда-то от Олдамы.
– Я готова пойти и на эшафот, лишь бы исправить всё это. Вот только вряд ли такой способ подойдёт для устранения допущенной ошибки, – ответила Глориоза.
Модеста решила, что пора выяснить всё до конца и не мучать друг друга. Если есть какие-то проблемы, то их стоило устранить прямо сейчас.
– Мы не будем повторяться, и тебе, Глориоза, не зачем винить себя, ведь этим сейчас делу никак не поможешь, – сказала Модеста. – Нас стало вдвое больше, ну и что? Неужели мы не сможем найти общий язык сами с собой?
– Ты права, – согласилась Олдама.
– В конце концов, никто ведь не умер, а значит всё не так уж плохо, – продолжала Модеста. – Или есть желающие обратиться к услугам Сиолма, чтобы он вновь сделал из нас одно целое?
– Ну, уж нет! – решительно воспротивилась Глориоза, одна лишь мысль о Сиолме приводила её в негодование. – И, кроме того, он нам уже не поможет, даже если мы и захотели бы.
– Почему? – спросила Мод, с подозрением глядя на индианку. – Ты что-то сделала?
– Я попросила Диану дать ему один яд, – нехотя, призналась Глориоза. – Это не убьёт его, но сотрёт ему память. Я хотела защитить нас, и заодно уничтожить столь опасные знания, которыми он обладал. Не хочу, чтобы он вырвался на свободу и испортил ещё кому-нибудь жизнь.
– Тогда не будем об этом больше говорить, это не то воспоминание, которое я хотела бы сохранить, – сказала Модеста. – Сейчас, прежде всего, стоит подумать о нас. Если говорить откровенно, то думаю, что каждая из нас побаивается не того, что нас теперь больше, а того, что произойдёт, если кто-то вдруг не уживётся со своим вторым «я», будь то двойник или оригинал. Вот это обернётся катастрофой. Но этого не случится, если мы и дальше продолжим доверять во всём друг другу, и не будем пытаться вести себя как чужие люди, взвешивая и обдумывая каждое слово или поступок. Каждая из нас прекрасно знает свои слабые и уязвимые стороны, а потому не станет причинять боль самой себе. Это только должно упростить наше общение. Зачем вести себя так, словно кто-то чужой забрёл в наш «Мираж»?
Девушки переглянулись – слова капитана не были лишены здравого смысла и многое расставляли по своим местам, добавляли конкретики в создавшейся ситуации.
– Ты права, – согласилась Глориоза. – Я вполне уже нашла общий язык с Глорией. Это сначала только пугает, но после не выглядит таким уж непостижимым. Можно сказать, что каждая из нас обзавелась сестрой-близнецом.
– Это очень близко к правде, особенно если учитывать генетическое сходство, то мы даже более родные, чем клоны, потому что на самом деле это мы сами, – сказала Олма и, с застенчивой улыбкой взглянув на свой оригинал, добавила: – Лично я на месте Олдамы была бы очень рада сестре.
Олдама прямо-таки просияла от счастья. Она, выросшая сиротой и никогда не знавшая семьи, вдруг обрела в качестве подарка судьбы сестру!
– А я и не отрицаю этого. Если бы вы только знали, как я благодарна Глориозе за Олму! Да, мне страшно с одной стороны, но с другой, если разобраться, я бы никогда сама не осмелилась на подобный эксперимент, даже если бы он сулил мне подарить сестру, – призналась Олдама.
Обе изобретательницы в одном порыве радости с восторженным визгом бросились друг к другу и закружились по гостиной, смеясь и плача одновременно. Остальным понять их было сложно, но они действительно походили на двух сестёр, обнявшихся после долгой разлуки.
Гостиная наполнилась радостью и весельем. Даже неррийцы развеселились, хоть не получили ни брата, ни сестры. Кто-то высказывал свои комментарии по поводу сложившейся ситуации, сопровождая это шутками, другие пытались понять, в какие переделки они теперь могут попасть из-за своего сходства с двойником. Но вскоре Мод заметила, что Модеста что-то притихла, и, держа её за руку, просто молча сидела рядом. Взгляд капитана «Миража» казался задумчивым и немного грустным. Она рассматривала своего двойника так, будто пыталась увидеть нечто, ускользавшее от её понимания.