– А я бы не прочь поймать ещё парочку, – отозвалась Олдама. – В них бывает иногда что-нибудь новое и интересное.
– Зачем тащить в «Мираж» всякий мусор? – не разделяла увлечений изобретательниц Мод. – Скажите лучше, эти вояки точно не испортят наш корабль?
– Нет. Их вооружение, конечно, далеко не игрушечное, но оно способно лишь поцарапать обшивку «Миража» или выбить не закрытый иллюминатор, – ответила Олдама. – В любом случае мы не сможем нормально с ними общаться. Они никогда не примут нас такими, какие мы есть, а мы не сможем полностью подчиняться им по вполне понятным причинам.
Глориоза с нетерпением посмотрела на часы и спросила:
– Может, уже пора?
– Нет, – категорично ответила Модеста. – В последнее время «Мираж» стал летать слишком быстро, как только мы брали курс на Эдистер. Подождём ещё немного.
Но даже такое необъяснимое по длительности понятие, как время, всё равно достигает рано или поздно определённой точки. И вот корабль-невидимка двинулся к заветной планете, тут же развив почти максимальную скорость. Экипаж «Миража» лишь в очередной раз убедился, что ничто человеческое им не чуждо, когда впереди показался Эдистер. Никакие испытания не смогли настолько закалить сердца девушек, чтобы они не чувствовали волнения, приближаясь к дворцу герцогини Амертсон.
Экипаж «Миража» и их двойники шли по подземному ходу дворца. Изредка кто-то из них произносил негромко очередное взволнованное замечание, но, в общем, они выглядели более спокойно, чем в прошедшие двадцать дней, проведённых в ожидании.
– Тише, мы подходим к кабинету, – предупредила подруг Модеста, шедшая впереди.
Девушки приблизились к ступеням, что вели к заветной двери. Там они узнают скоро ответы на интересовавшие их вопросы. Осталось потерпеть совсем немного. Остановившись на небольшой площадке у двери, девушки прислушались. Звукоизоляция тут была устроена так, что из подземного хода звук не проникал в кабинет, но из последнего тут было отлично всё слышно. И сейчас девушки услышали звук, свидетельствовавший о том, что в кабинете кто-то есть.
– Там Левмер, – негромко сказала Модеста, взглянув в смотровой глазок.
При имени этого мирного человека у девушек лишь возросла тревога. Сейчас он никак не мог тут находиться, Лейла должна была об этом позаботиться. Возможно, Эдуард не очень внимательный и проницательный, но недооценивать его нельзя. К тому же, он входил в число тех немногих людей, которые служили во дворце ещё при жизни Самуила Амертсона и знали команду «Ветзо».
– Его нам только и не хватало, – не без досады произнесла Глория. – Что он делает?
– Пишет что-то, – ответила Модеста.
В кабинете царил полумрак, из светильников горела только лампа на рабочем столе. Левмер, выглядевший довольно уставшим, просматривал какие-то документы, попутно делая нужные заметки и подсчёты.
– Мы пришли опять не вовремя, – заметила Олдама. – Сейчас только едва зашло солнце, а нас Лейла ожидает ночью.
– Если бы дело касалось нашей семьи, то нам с тобой тоже было бы невтерпёж, как им, – возразила сестре Олма.
– В кабинет вошёл ещё кто-то, – сообщила Модеста, и, сделав паузу, добавила: – Это слуга, но мне он не знаком. И, разумеется, он слишком молод, чтобы мы могли встречать его тут, когда жили во дворце в качестве телохранительниц. Он принёс Левмеру какие-то документы.
Девушки присели на ступенях, прислушиваясь к разговору, доносившемуся из кабинета. Голоса секретаря и слуги были негромко, но отчётливо слышны.
– Много работы у вас, господин Левмер? – спросил слуга, глядя на внушительную кипу документов, среди которых затесалось даже несколько бумажных конвертов.
– Да, Тоасе́н, за эти дни набралось много дел, – ответил секретарь, отложив просмотренные документы, присланные на голографических носителях, и раздумывая, за что теперь приняться в первую очередь.
– Вы вернулись несколько часов назад и могли бы отдохнуть. Завтра со всем бы этим и разобрались, – сказал слуга, с сочувствием посмотрев на Левмера.
– Нет, я не терплю непорядка в делах. К тому же, завтра и так будет много новых забот.
Тоасен понимающе кивнул и уже повернулся, чтобы уйти, когда краем глаза заметил вещь, которой раньше никогда не замечал.