– Вы уже стали носить оружие? Но зачем? – не удержался от вопроса слуга, глядя на внушительного размера пистолет, лежавший возле правой руки секретаря.
Немного поколебавшись, Эдуард посмотрел оценивающим взглядом на слугу и произнёс:
– Мне кажется… нет, я почти уверен, что в последнее время с герцогиней происходит что-то странное. Ты, Тоасен, как я заметил, любопытен, но не болтлив, а потому я поделюсь с тобой своими опасениями. Может, ты даже будешь мне полезен.
– Ну, вот, нашёл с кем откровенничать! – с досадой прошептала Глориоза.
– Да, господин Левмер, я не болтлив, хотя, каюсь, любопытен, – добродушно сознался смущённый слуга, польщённый доверием секретаря, пользовавшегося всеобщим уважением, но при этом не особо дружившим с кем-либо из прислуги и охраны.
– Дело в том, что наша герцогиня не посвящает меня в свои тайны и проблемы, а они у неё имеются, и, по-моему, даже увеличиваются. Беатриса Амертсон, умирая, просила меня следить за её внучкой и помогать ей во всём. Пока девочка была маленькой, это несложно было делать, но она подросла, стала самостоятельной и временами даже замкнутой в себе. Иногда от неё слова не добьёшься, она ведёт себя как-то странно.
– Может, она возгордилась, имея такой титул и положение в обществе? – предположил Тоасен.
– Нет, это тут ни при чём, она не зазналась, и гордыня её не одолевает. Она с детства привыкла к своему положению в обществе, и принимает это как само собой разумеющееся. Просто ей известно нечто такое, о чём она предпочитает молчать. Если бы эта девушка была мне ровней по социальному положению, я охотно бы удочерил её, но Лейла знатная дама и я отношусь к ней так, так того требует этикет. Конечно же, в силу нашего давнего знакомства, я обращаюсь к ней на «ты», когда рядом нет посторонних. Я уважаю и поддерживаю её авторитет, но в душе мне жаль Лейлу как простую сироту, выросшую на моих глазах. Я видел все трагедии этой семьи за последние двадцать лет. Рано лишившись родителей, Лейла вскоре и вовсе осталась совсем одна, когда в мир иной ушли её любящие дедушка и бабушка. Теперь я должен помочь ей, но только, не знаю, как. Я не могу допустить ещё трагедий в этом доме.
– Думаете, всё опять идёт к этому? – голос Тоасена не смог скрыть настороженности.
– Вероятно, что да. Я до сих пор не знаю настоящей цели этого последнего путешествия. Но это была не пустая блажь нашей герцогини. Она что-то искала, но вот что – это мне не удалось узнать. Герцогиня всегда шла одна к каким-то людям, оставляя меня и охрану в стороне. Я пытался после встретиться и поговорить с этими людьми, но они молчали о своей встрече с герцогиней. Видимо, она или хорошо им заплатила за молчание, либо запугала. Даже не знаю, что и думать. Что такого секретного можно узнать от доселе незнакомых людей? Они не были важными персонами, что они могли дать ценного для герцогини? Что искала Лейла на Земле, где у неё даже близкой родни сейчас нет? Я в полной растерянности…
– А вернулась она довольной?
– Я бы этого не утверждал. Лейла вполне спокойна внешне, но иногда мне кажется, будто что-то её печалит.
– Значит, у герцогини действительно есть проблемы.
– Я склонен думать, что ей кто-то угрожает, и она боится довериться мне, чтобы не втянуть во что-то опасное. Но она слишком молода, чтобы справиться с некоторыми проблемами в одиночку.
– Почему вы так решили? Кто может ей угрожать? – удивился слуга.
- Я имею подозрения, что герцогиня разорена или, по крайней мере, утратила огромную часть тех сбережений, оставленные ей дедом, и те, что она сумела накопить за время, когда уже оставалась единственной хозяйкой всего состояния герцогов Амертсонов. Я не так давно был в её личном хранилище, куда положил новую партию алмазов, полученных с рудников, и наудачу заглянул в несколько сейфов. Они все оказались открытыми и пустыми. Я уверен, что почти всё хранилище пусто.
– Левмер узнал, что Лейла сильно поистратилась, – констатировала Глориоза, неодобрительно покачав головой.
– Герцогиня видимо обманула нас и строительство «Миража» и Лариндэ гораздо сильнее ударило по её карману, чем мы думали, – озадаченно прошептала Модеста. – Говорили же ей – давай вернём тебе всё, так не захотела! А, имея комнату дублирования, мы могли до отказа заполнить её хранилище.