– Мне плохо, – прошептала побледневшая Олдама.
– Не надо так волноваться, возьми себя в руки, – попросила Глориоза, стараясь поддержать её.
Глория быстро вышла из комнаты.
– Это не от волнения, – возразила изобретательница. – Мне кажется, я чувствую тоже, что и Олма. Ей плохо – и мне тоже. Если умрёт она, умру и я. Этого следовало ожидать, ведь она мой двойник.
Глория вернулась с лёгким креслом, и в него усадили ослабевшую Олдаму.
– Успокойся, Олдама, – сказала Глория. – Мод и Модеста спасут твою сестру.
Олма приблизилась к бомбе и, взглянув на таймер и осмотрев сам механизм, подумала: «Время ещё есть. Успею».
– Я сейчас освобожу вас, – обратилась она к людям, сидевшим на полу.
– Вон отсюда! – угрожающе прошипел один из них, вставая и берясь за оружие, которого раньше девушка не заметила.
Олма посмотрела ему в глаза и отпрянула назад:
– Они не люди. Не люди!
– Олма, берегись! Уходи оттуда! – взяв у Олдамы рацию, крикнула Глориоза. – Тебе лучше уйти.
– Роботы… мы должны были догадаться раньше, – сказала Олдама. – Люди не сидели бы вот так спокойно и не ожидали смерти, не стремясь спастись. Этих, видимо, оставили тут, чтобы никто не посмел предотвратить взрыв. Бедная Олма…
Двойник Олдамы всё же рискнула задержаться и взглянуть ещё раз на механизм бомбы. Роботы некоторое время молча смотрели на девушку, а после поднялись, взявшись за оружие.
– Уходи, Олма, уходи! – потребовала Глориоза. – Незачем тебе там оставаться. Модеста и Мод уже идут к тебе.
Заметив, что бездушная охрана стаёт агрессивнее, Олма стала пятиться к двери.
– Я не могу быстро обезвредить бомбу, не вызвав немедленного взрыва. Да и эти пятеро не дадут мне ничего сделать, – ответила Олма. – Взрыв произойдёт через тридцать минут и двадцать секунд. Я возвращаюсь. А жаль… планету можно было бы спасти…
Глориоза засекла время и посмотрела на Олдаму. Изобретательница не отводила взгляда от своей сестры.
Один из роботов неожиданно выстрелил, и пуля прошла сквозь руку Олмы. Девушка вскрикнула, уронив сумку, и изо всех сил бросилась к двери. Олдама едва сдержалась, чтобы не закричать в тот миг, когда ранили Олму, и судорожно сжала пальцами то место на руке, где пуля задела двойника. Глориоза и Глория не заметили этого, так как всё их внимание было приковано к экранам.
Не успела Олма достичь двери, как ещё две пули пробили ей плечо и левый бок. Девушка покачнулась и закричала. Одновременно с её криком раздался и душераздирающий крик Олдамы, будто ранили и её.
Превозмогая боль и истекая кровью, которая на её платье тут же испарялась, Олма добралась до двери и вновь попала в радиационную комнату, но другого пути вернуться не было. Опираясь на стену, она с трудом двигалась вперёд, стараясь не лишиться сознания. Преодолев большую часть комнаты, она оглянулась, услышав, как сзади открылась дверь. На пороге показался один из роботов, на его ошейнике болтался обрывок цепи, которую, видимо, он смог порвать. Олма отшатнулась, увидев наведённое на неё оружие, но от выстрела не смогла уклониться, и снова оказался пробитым её левый бок. Едва вскрикнув, девушка упала.
Глория и Глориоза видели раны Олмы, но они не могли не заметить и реальных физических мучений Олдамы, которая страдала, казалось, не меньше двойника. Она испытывала настоящую боль, хоть и не была ранена.
Потеряв на несколько секунд сознание, Олма вновь пришла в себя, ощущая жгучую боль. Робот не спешил делать очередной выстрел, видимо ожидая дальнейших действий жертвы. Страх придал немного сил, и инстинкт самосохранения заставил Олму встать и идти дальше. До двери оставалось всего несколько шагов, но пройти их оказалось трудно. Новая пуля уже грозила Олме, когда она коснулась руками двери и та вдруг резко распахнулась. Вновь теряя сознание, девушка упала на руки подбежавших Модесты и Мод. Они успели отскочить в сторону, и очередная пуля пролетела мимо. Олма не приходила больше в сознание, и даже энергия Модесты и Мод ненамного улучшало её состояние.
Олдама чувствовала себя не лучше сестры, даже не имея кровоточащих ран. Глория и Глориоза тщетно пытались привести изобретательницу в чувство. Все надежды были теперь лишь на мастерство врачей, то есть Модесты и её двойника, которые сейчас несли Олму, стараясь поддерживать своими силами её угасавшую жизнь.