– Хорошо, я буду недалеко, и, если что, подменю тебя, – ответила Мод, и вышла.
– Бедная Олдама, – сочувственно покачала головой Глория. – Она пострадала из-за собственного изобретения. Комната дублирования очень опасна.
– Прежде всего, она пострадала от леруев, – возразила Глориоза. – Олма сама по себе никак не угрожала жизни своего оригинала. Они так прекрасно ладили, у них было столько планов на будущее…
– Не надо, не говори об этом, – прервала её Глория, чувствуя, что обе близки к тому, что расплачутся в очередной раз. – Это так глупо и нелепо – потерять Олму. И эта смерть была во всех смыслах напрасной жертвой. Планету мы так и не спасли. Да и не стоила она того, чтобы пожертвовать из-за неё Олмой.
– Ты права. Но мы же не знали, чем всё это кончится, – вздохнула Модеста. – А Мститель не мог просто так оставить погибать планету и не попробовать воспрепятствовать этому. Олдама всегда готова встать на защиту природы, того, что может быть потеряно безвозвратно. А тут целый мир, и даже не изученный как следует.
– Да, она всё равно бы рискнула его спасти, – согласилась Глория. – Вот только если бы она знала, какую цену заплатит, то точно бы отступилась от своих планов.
Девушки помолчали, глядя на неподвижную Олдаму и думая каждая о своём. Они понимали, что так глупо потеряли одну из подруг, не смогли ни защитить её, ни спасти. И теперь даже не знали, выкарабкается ли из этого состояния Олдама.
Индианки встали и направились к двери, а Модеста осталась следить за состоянием изобретательницы.
– Идём, я хочу поговорить с тобой, – сказала Глориоза, и, взяв под руку сестру, увела её из лазарета.
Они не спеша направились по коридору в одну из небольших гостиных, которые располагались в разных местах «Миража».
– Глория, мне не хотелось говорить об этом в присутствии Модесты или Мод. Я поделюсь с тобой своими опасениями, ведь ты сможешь понять меня, – начала Глориоза, отрешённо глядя вдаль длинного коридора. – Может быть, я просто боюсь дать самой себе ответы на некоторые вопросы.
– Что тебя может тревожить сейчас, кроме состояния Олдамы? – спросила Глория.
– Если верить предсказанию Дианы…
– Ах, вот ты о чём! – перебила её Глория, тут же поняв всю проблему, смущавшую Глориозу. – Неужели ты начала верить словам королевы горных драконов? Опомнись, Глориоза! Ты слишком мнительная, хоть это и понятно, мы так измучились за последнее время. Но всё-таки, где твои уверенность и оптимизм? Зачем забивать себе голову разными глупостями?
– А если это не глупости? – не согласилась Глориоза. – Возможно, я не привыкла обдумывать всё, как практичная Модеста, и не стремлюсь найти реальное объяснение любому событию или явлению, как умная и изобретательная Олдама, но я ведь тоже живой человек. Да, может, я более отважна, решительна и менее осторожна, чем подруги, но есть вещи, которые способны заставить меня волноваться и бояться.
– Я знаю это. Знаю, как никто другой.
– Тогда пойми меня!
– Нет ничего проще, потому что я догадываюсь, что напугало воинственную Глориозу, хоть на первый взгляд опасности никакой нет.
Девушки вошли в гостиную и устроились у иллюминатора.
– Диана говорила, что экипаж «Миража», возможно, погибнет одновременно. Если мы три должны умереть вместе, то Олдама уже близка к этому.
– И ты считаешь, что она возьмёт тебя и Модесту в мир иной вслед за собой? – засомневалась Глория, хоть уверенности в том, что такой исход невозможен, у неё тоже было немного.
– А если её болезнь и есть признаком нашей скорой гибели?
– Как бы там ни было, надо сохранять спокойствие. И не следует пока ничего говорить Модесте и Мод, – решила Глория. – И, наконец, пора бы уже навестить Лейлу. От неё постоянно идут сигналы по связи, мы не может отмалчиваться вечно.
– Пора, – согласилась Глориоза. – Но меня волнует ещё кое-что. Мы, как взявшие ответственность за спокойствие и безопасность тех, кто живёт в Лариндэ и вообще на Ниа-Нерри, должны обеспечить им это.
– Ты о чём? – насторожилась Глория, роясь в воспоминаниях. – Есть какая-то угроза, о которой мы не знаем?
– Возможно. У меня нет доказательств, но вспомни, что сказал Тей-А-Ли, когда сделал мне подарок на прощание.