Лейла не стала возражать. Быстро набросав на листе бумаги несколько слов о том, что очень захотелось побывать на местах новых раскопок, а потому уехала тайно, девушка положила послание среди документов. Эти бумаги должен был разбирать секретарь, а значит, точно обнаружит записку. Открыв замок двери, чтобы в кабинет можно было зайти, герцогиня вместе с Глориозой ушла в потайной ход.
Через несколько минут в дверь кабинета постучали, но, так как на стук ответа не было, она отворилась, и из-за неё выглянул Левмер. Никого не увидев, он вошёл и озадаченно посмотрел вокруг.
«Где же она? – подумал Эдуард. – Слуги сказали, что она уже давно ушла сюда. Беда с Лейлой, да и только! Вечно это непоседа куда-то исчезает».
Покинув кабинет, Левмер отправился искать герцогиню в других комнатах. А несколько визитёров тщетно ждали её в гостиной.
Находившийся на Ниа-Нерри «Мираж» поблёскивал в ночи своим серебристым корпусом и огромным цветком эдельвейса. Несмотря на поздний час, Лейле не спалось. В гробовой тишине она шла по коридору к лазарету, где постоянно находились Мод или Модеста, дежурившие возле Олдамы. Огромный корабль теперь сам больше походил на склеп для своей создательницы, не способный вернуть её к нормальной жизни.
Сейчас возле Олдамы дежурила Модеста, а остальные спали в ближайших каютах, не желая уходить далеко. Капитан всегда оставалась в лазарете по ночам и нередко проводила здесь и днём много часов, отослав Мод. На это у неё были свои причины, о которых она пока не рассказывала подругам.
Врач сидела в кресле у изголовья Олдамы и размышляла о чём-то далеко не весёлом, опустив голову. Несколько потухший и усталый взгляд подтверждал её тревожные переживания, которые она старалась не обнаруживать перед подругами.
– Модеста, – тихо позвала Лейла, приоткрыв дверь и заглянув в палату.
Капитан «Миража» подняла голову и, улыбнувшись герцогине, жестом пригласила её войти.
– Садись, Лейла, – сказала Модеста, указав на стоявшее рядом кресло.
– Олдаме не лучше? – с тревогой спросила герцогиня.
– Нет. Прошло уже столько дней после смерти Олмы, а Олдама всё никак не придёт в себя. Связь между ними уже давно разрушена, их ничего не связывает, так почему же нет улучшений? Может, уничтожению подвергается теперь оригинал? Всё так неясно…
– На этот вопрос, наверно, даже Олдама не смогла бы ответить.
– Возможно, – согласилась Модеста и, взглянув на герцогиню, мягко добавила: – Лейла, тебе пора вернуться на Эдистер, ты и так провела тут много времени.
– Всего несколько дней, – возразила Лейла. – Я не хочу пока возвращаться домой.
– Левмер уже, наверное, всю полицию на ноги поднял.
– Неважно. Пусть ищут, всё равно ведь не найдут, – сухо произнесла девушка.
Модеста неодобрительно покачала головой.
– И тебе его не жалко? – спросила она. – Эдуард практически вырастил тебя! Заботился, воспитывал, защищал.
Герцогиня Амертсон виновато потупила взгляд. Несмотря на охватившее её душу горе, вину за свой побег перед Левмером тоже осознавала. Она нехотя соглашалась, что неправа, поступая так, но сейчас ей было гораздо важнее находиться тут, в «Мираже», и разделить тяжесть утраты с подругами.
– Он действительно всегда оставался верным моей семье. Через полгода после того, как вы были погребены в храме Армы, Левмер женился. Как я слышала, этот брак оказался удачным и счастливым, но через несколько лет его жена погибла в автокатастрофе, хоть подобные случаи на Эдистере большая редкость. Левмер впал в страшную депрессию, это даже я помню. Многие ему советовали покинуть планету, чтобы скорее забыть о гибели жены. Но он остался и продолжал работать у моей бабушки. Дедушки к тому времени уже не было в живых. Со временем он успокоился и даже отважился на второй брак, но тут ему не повезло, бедняге. Его жена оказалась очень капризной и упрямой. Её жадность росла с каждым днём, она завидовала тем, кто был богаче и имел титул. Левмер страдал от придирок и упрёков своей супруги и, через полгода после заключения этого брака, развёлся, потому что его жена потребовала, чтобы он бросил работу и поселился вместе с ней на Земле. В это время бабушка сильно заболела, и Левмер посчитал предательством бросить нашу семью, где к нему относились почти как к родственнику. Он никогда ничего не требовал, не зазнавался и не злоупотреблял своей властью, которая со временем начинала расти. Левмер редкий трудяга, но слишком мнительный. Я не могу обижаться на него, ведь он почти заменил мне отца. Своих родителей я уже не помню, – сказала Лейла.