– Олдама, лучше не думай об этом. Ты просто убиваешь себя такими мыслями!
– Я этим живу, – призналась изобретательница. – Олма была слишком дорога мне, и именно её я и не уберегла. Почему погибла не я? Почему?
Глориоза пересела на подлокотник кресла Олдамы и взяла её за руку.
– Не терзай себя. Твоей вины в этом нет. Уже ничего не исправишь, – сказала индианка. – Ничего.
– Я знаю. Олма вдруг появилась на моём жизненном пути, и я обрела самого родного мне человека. Только с ней я в полной мере поняла, что значит иметь сестру, которая понимает меня даже без слов. Ты и Модеста тоже очень дороги мне, но всё же мы разные, согласись. И теперь вокруг меня, кажется, клубится туман забвения, поглощающий всё на своём пути. Возможно, в него отправились со своей жизненной стези мои родители. А теперь исчезает и Олма… Она ушла тихо и удаляется всё дальше, улыбаясь мне и не сожалея, что отдала вместо меня свою жизнь. Мне кажется, что я до сих пор вижу её доброе лицо, улыбку, слышу голос, – из глаз Олдамы скатились две слезы, хоть она и старалась держать себя в руках и не плакать. – Но скоро она уйдёт в этот туман забвения и, оглянувшись, я не увижу уже больше её образа, хоть буду помнить Олму всегда.
Олдама прижалась к подруге и тихо заплакала. Глориоза обняла её и сама чуть не расплакалась, но вспомнила о том, что при Олдаме надо держать себя в руках, как бы тяжело не было. Модеста запретила строго-настрого в присутствии Олдамы плакать, лить слёзы разрешалось по умолчанию только изобретательнице. Кто и сколько плакал в своих каютах, это капитан оставила на усмотрение каждой подруги.
– Успокойся, тебе лишь станет хуже, - уговаривала Глориоза Олдаму.
Изобретательница всхлипнула и вытерла слёзы. Посмотрев в необъятную черноту космоса, она сказала:
– Я буду мстить. Мстить за смерть сестры, а не только за природу.
– Месть – недостойной дело, – покачала головой Глориоза.
– Хорошо, пусть это будет не месть, а достойное покарание. Всё равно любой леруй, который попадётся мне, ответит за смерть Олмы.
– Но ведь не все же подряд виноваты.
– Любой, кто даже просто связан с леруями, в чём-то повинен. Я доберусь до их главаря, я буду идти к этой цели всю жизнь.
Глориоза мягко повернула лицо Олдамы к себе и, посмотрев ей в глаза, пообещала:
– Мы все поможем тебе в этом. Ты не останешься одна на этом пути.
Олдама увидела во взгляде подруги поддержку и понимание. Она знала, что тут её не оставят одну, как и не допустят совершить непоправимые глупости. Они действительно стали семьёй для Олдамы, и, хоть об этом она не часто говорила, но была очень благодарна за это судьбе.
– Модеста вернулась, – доложила Мод, входя в зал управления.
Вслед за ней появились Модеста и Глория. Увидев Олдаму, капитан подошла к ней и покачала головой.
– Почему ты ещё здесь? Тебе давно пора вернуться в каюту, – обеспокоенно произнесла врач, от внимания которой не укрылись следы слёз на глазах пациентки. – Ты ещё слаба, Олдама. Идём, я отведу тебя. Мы устроили для тебя каюту рядом с этим залом, так что будем совсем рядом.
Изобретательница молча подчинилась. Она покинула своё удобное кресло и, опираясь на Мод и Модесту, ушла из зала управления. Олдама отказывалась от того, чтобы её носили или возили, и предпочитала ходить сама, хоть это было достаточно трудно после продолжительной болезни. Модеста проявила себя как отличный и опытный медик, и с помощью лекарств и своей энергии быстро возвращала ослабленным мышцам Олдамы работоспособность.
– Надо уводить отсюда «Мираж», – решила Глориоза, поняв, что Модеста и Мод сейчас заняты Олдамой и таким образом предоставили полную свободу действий индианкам. – Возле Эдистера слишком много патрульных кораблей и катеров. Уж не дело ли это рук Левмера, потерявшего на несколько дней Лейлу из вида, и поднявшего панику?
– Не знаю. Думаешь, он способен паниковать в таких масштабах? – засомневалась Глория. – Вроде бы, как говорила Лейла, он даже ни разу в полицию не обратился, хоть она и не единожды исчезала вместе с нами.
– Кто знает. Этот человек, несмотря на всё его добродушие и подчас наивность, достаточно умён, и, как мы убедились на Земле, тоже может устраивать сюрпризы. В одном я уверена – он будет всегда на стороне Лейлы, хоть своей неосведомлённостью о её тайнах может и невольно вставлять нам палки в колёса.