– Мне пришлось немного задержаться, но зато теперь можно не мешкая покинуть Землю. Я обо всём позаботился, – сказал хозяин собаки. – А как твои дела? Ты всё сделал, как планировали?
– Конечно, – ответил молодой человек, слегка потрепав пса за ухом. – Письмо послано по назначению и получатель никогда не узнает, кто именно стал инициатором его написания. Во всяком случае, на нас точно не подумают. Они просто решат, что это жалобы людей, которые решили объединиться, чтобы искать защиты. Для большей правдоподобности, мы, так сказать, оплатили услуги нескольких «жалобщиков». Этих вычислят очень скоро и убедятся, что люди существуют.
– А как с остальными? Письмо хоть и поддельное, но ведь расследование-то начнут.
– Остальных просто нет, а потому их не найдут, как бы ни старались, – зло усмехнулся парень. – Ни космический патруль, ни военные никогда не догадаются, что письмо послано леруями. А потому будут отлавливать возмутителя спокойствия, не догадываясь, что помогают нам.
– Такое не оставят без внимания, – одобрил старик, удовлетворительно кивнув. – Теперь нам легче будет избавиться от этого корабля. Раз нам не под силу уничтожить его, то пусть это за нас сделают военные. И тем самым помогут нам, леруям.
– Вот уж точно! Это был отличный план. Против военной мощи ОПМП и леруев ему не устоять, эту войну «Мираж» не сможет выиграть. Трудно всегда находиться между двух огней.
Старик, соглашаясь со своим спутником, добавил:
– Да, он теперь недолго будет досаждать нам. Военные корабли разгромят этот «Летучий Голландец», а патрульные им в этом помогут. Лишь бы ЦМБ не докопалось до правды и поверило в наши сказки.
Оба леруя, вполне довольные тем, что сделали, направились к космодрому. Они решили чужими руками вести борьбу с «Миражом», всё попадавшийся им на пути чаще ломавший их замыслы.
Олдама ожидающе поглядывала на дверь своей каюты. В её глазах сейчас отражались не тоска и отчаяние, а что-то похожее на любопытство и нетерпение. Она чего-то ждала и, когда дверь, наконец, открылась, девушка даже вскочила с удобного дивана, на котором сидела.
Первыми вошли Мод и Глория.
– Ты готова? – улыбнулась Глория.
– Да, – не совсем уверенно ответила Олдама, и опасливо добавила: – Знать бы к чему… вы мне так ничего и не сказали.
– Это сюрприз, – сказала Мод и, отступив в сторону, сказала: – Входите.
В дверь вошла Глориоза, следом за ней появилась Модеста, держа в руках какой-то свёрток. Олдама молча смотрела на них, испытывая такую гамму чувств, что даже, наверное, и перечислить их затруднилась бы.
– Вы… это же… – только и смогла пролепетать изобретательница.
Её внимание сразу же выделило одеяния Глориозы и Модесты – это было не что иное, как белая форма МКСА. Торжественная официальная форма. Олдама узнала её сразу.
– Могу поспорить, она сейчас даже об Олме забыла, – прошептала незаметно Глориозе Модеста.
Олдама действительно выглядела ошарашенной, но подруги не торопили её что-либо говорить и сами тоже удерживались от пояснений.
– И что это значит? – наконец, спросила изобретательница.
Поняв, что Олдама больше не скажет ни слова, дожидаясь объяснений, Глориоза ответила:
– Это всего лишь маскарад. Мы достали ту форму, которая была на нас, пока мы спали в храме Армы. Модеста умудрилась сохранить её.
– И зачем? – в голосе Олдамы послышалась насторожённость.
Кто знает, что задумали подруги и насколько это может быть опасно.
– Мы принесли и твою форму, – Модеста передала свой свёрток изобретательнице, и, загадочно улыбнувшись, добавила: – Надень её, и мы отправимся на прогулку.
– С ума сошли? Нет, с вами точно не всё в порядке, – забеспокоилась Олдама, с видом воспитательницы детского сада, заметившей, что дети пытаются покинуть пределы безопасной, во всех отношениях, песочницы. – Чем вы вообще занимаетесь?
И тут же заданный вопрос озадачил её саму – а как долго она не интересовалась тем, что касается её подруг? Чем они в действительности сейчас жили, какие планы строили, что успели сделать? Неужели горе заставило её стать такой эгоисткой и думать только о своих чувствах? Может, подруги в это время очень нуждались в ней, в её советах, в её помощи?