– Мы не так уж молоды, – пошутила Модеста. – Это с виду нам восемнадцать и обстоятельства сложились так, что жизнь дала нам отсрочку на двенадцать лет. Мы их проспали, а теперь проживём.
– Что ж, будем считать, что не мы спали в храме Армы, а мир вдруг ни с того ни с сего постарел на двенадцать лет, – в голосе Глориозы тоже прозвучали шутливые нотки. – Биологически мы нисколько не повзрослели. Это факт.
– Верно, мы ничуть не изменились, и годы, видимо, не спешат взять своё, – как медик, Модеста это прекрасно знала.
– Мне кажется, что совсем недавно я спасала малышку Лейлу и едва не поплатилась при этом жизнью, а теперь она вдруг выросла. До сих пор не могу свыкнуться с этим, – покачала головой индианка.
Олдама встала и прошлась по кабинету.
– Мне кажется, что веселье и не собирается утихать, – сказала изобретательница, выглянув в окно.
– Тише! – насторожилась, прислушавшись, Глориоза. – Похоже, сюда идут.
Модеста и Олдама тоже уловили едва слышный звук приближающихся шагов. Закрытая дверь очень плохо пропускала звуки, но тот, кто приближался к кабинету, топал довольно сильно.
– Вряд ли это Лейла, – прошептала Модеста.
Девушки молча и быстро спрятались. Модеста скрылась за роскошным тропическим растением, стоявшим в углу у окна. Олдама встала в тени книжного шкафа, откуда её даже при свете нельзя было бы увидеть с порога. Глориоза, быстро задув свечи, спряталась за одной из тяжёлых портьер, висевших у двери.
Едва девушки затаились, как дверь не спеша открылась, и в кабинет вошёл слуга, принёсший дрова для камина. Его каблуки тяжело стучали по полу, когда он шёл по коридору, и только это позволило экипажу «Миража» не попасться ему на глаза. Остановившись и потянув носом воздух, слуга уловил запах горевших свечей, который быстро развеивало ветерком из открытого окна. Непонимающе хмыкнув, он направился к камину, не проявляя беспокойства. В полумраке зажжённого им светильника слуга быстро развёл огонь и покинул кабинет, даже не заподозрив, что здесь кроме него присутствовал ещё кто-то.
Олдама вышла из своего укрытия и подошла к камину. Она слышала, как сзади к ней приблизились подруги. Все три молча стояли, глядя на весело потрескивавший огонь.
– И что дальше? – спросила Олдама, нарушив тишину. – Оставаться здесь и далее становится опасно. А так хотелось похвастаться Лейле, что «Мираж» уже летает…
– Модеста, неужели мы должны будем уйти вот так, не увидев её? – возмутилась Глориоза и погасила зажжённый слугой светильник.
– Такого исхода нашего визита сюда мне бы не хотелось, – отозвалась капитан, о чём-то размышляя.
– Глориоза, неужели ты потребуешь, что бы Модеста сама пошла к герцогине и привела её сюда? – спросила Олдама, зная, что любая из её подруг отважится при определённых обстоятельствах и на более рискованные вылазки.
– Нет, конечно. Я и сама понимаю, что ни одной из нас нельзя показаться на глаза гостям, а слугам тем более. Но надо же что-то делать, – всплеснула руками Глориоза.
– Ты права, хватит ждать, – согласилась Модеста, утвердительно кивнув и поворачиваясь в направлении двери.
– Твой решительный тон меня настораживает, – забеспокоившись, Олдама вопросительно посмотрела на подругу. – Что ты задумала?
– Как по мне, так ничего плохого. Я полностью доверяю ей. В конце концов, мы вместе. Что нам грозит? В худшем случае огласка, – сказала Глориоза, пожав плечами. – А убегать мы умеем.
Модеста пересекла комнату и подошла к двери. Олдама испуганно рванулась за ней, но индианка удержала её. Капитан молча опустила вуаль, закрывая лицо, и тихо выскользнула из комнаты.
– Успокойся, она знает, что делает, – прошептала Глориоза, глядя как Модеста покинула кабинет, оставив дверь приоткрытой.
– Но там же полно слуг, не говоря уже о гостях! – не разделяла её спокойствия изобретательница.
– Они всего лишь люди, – едва слышно прошептала индианка. – Да и наши лица вряд ли знакомы гостям Лейлы.
Олдама возвратилась к камину. Глориоза, хладнокровно и терпеливо, с ожиданием смотрела на дверь. Модеста не заставила себя долго ждать. Вернулась она с видом победительницы.
– Похоже, ты шла сюда совсем не таясь, – отметила удивлённая Олдама.