— Надеюсь, хотя бы не развлекались втроем.
Тут Белладонне стало окончательно стыдно. Она угрюмо отвернулась к окну. «Что со мной? — подумала владычица Оссатуры. — Пока они были живы, относилась спокойно, а теперь… Если подумать — какая сейчас разница? Я не лезла в их грязь, и это прекрасно. Рекомендую тебе, Абадонна, остаться той же, иначе рискуешь присоединиться к сумасшедшим на острове. Тогда я точно перестану себя уважать. Процесс пошел, милая! Были они вместе, не были — ничего не изменится. Раз так, не забивай голову лишним. Думай о том, что действительно важно. Например, согласится ли Ричард, кем бы ты его ни считала!» Белладонна упрямо сомкнула губы и мысленно поклялась, что больше не произнесет ни слова о Валентайне или Ситри. В отражении стекла было прекрасно видно, что Леонард с тревогой наблюдает за ней и пытается заставить себя произнести некий вопрос.
— Ну? — терпение кончилось быстро.
— Вы говорили с Бетельгейзом?
Белладонна ответила не сразу.
— Нет.
Возможно, она бы ничего не добавила, если бы не ощутила тяжелый взгляд на себе.
— Я… я не знаю. Он не пойдет против отца — и разве я могу могу просить о подобном?
— Отца? — голос Леонарда зазвенел. — Вы называете Майриора Десенто его отцом? Вы не знаете, кого он считал настоящим отцом?
Жар прильнул к лицу Белладонны. Конечно, знала. После разрушения памяти Бетельгейз попал под ее опеку и так получилось, что именно в тот год в Синаане появился Валентайн. Год Белладонна считала его другом, прежде чем Валентайн доказал, что владычица Оссатуры дорога ему по-особенному. Он называл это любовью. Донне было приятно неожиданное внимание нового рыцаря, и она пустила его в свои земли, в самое Сердце Оссатуры. Бетельгейз стал их ребенком. Они воспитывали наследника Чарингхолла вместе. Настоящие родители Бетельгейза не считали нужным участвовать в жизни сына. Леди Сиенна появилась в Мосант всего пару раз за прошедшие года и родила дочь, которая забрала все внимание.
— Вы знаете, кого он считал настоящей матерью? — продолжил Лео. На что он пытается надавить? На чувства?
— Многое себе позволяешь, Леонард, — быстро ответила Белладонна, беря себя в руки. Время дорого и лучше потратить его на другое. — Хватит. Нам нужно продумать план нападения. Без Валентайна все так… тяжело.
Леонард прокашлялся.
— Я уже отдал приказ всем казармам. Мы набираем новую армию, миледи.
Только тогда Белладонна поняла, как сильно Леонард жаждал мести. Не меньше, чем она. В тайне от нее он отдавал приказы, вел переговоры с военачальниками Оссатуры, агитировал воинов, контролировал кузницы. Выступал в городах, призывая к войне. Как выяснилось позже, Леонард переговаривался даже с флотом Гифтгарда, стоявшим на якоре в порту Оссатуры, что выходил к заливу Теней. Адмиралы присягнули на верность леди Белладонне, которую в тайне называли новой королевой Тьмы.
— Что за глупости, Лео, — снова смутившись, сказала она, услышав эту новость. — Какая я королева, о чем ты?
— Более королева, чем леди Сиенна, моя Донна, — заявил Леонард, и в эту минуту дилижанс остановился.
Кони захрипели, забили копытами. Извозчик крикнул, что дилижанс прибыл в Гифтгард. Кто-то открыл двери; Леонард подал миледи руку, приглашая к выходу. Белладонна приняла ее. Второй рукой она держала меч Валентайна; парные мечи нашли свое пристанище за спиной, в излюбленных ножнах, сделанных леди Эйа в Палаире много лет назад. Чуть наклонив голову, Белладонна вышла из дилижанса и ступила на черную землю Гифтгарда.
Сам замок смотрел окнами и бойницами на пролив, на юг выходил лишь туннель — главный ход в Гифтгард. Сзади слышалось журчание Селирьеры, несущей отравленные воды в пролив между материками, не имевшими названий. Истрескавшиеся плиты вели к туннелю, однако Белладонна не ступила на них: нужный ей «человек» стоял рядом с дилижансом.
— Лорд Гранд, — она приложила руку к пустой груди в знак приветствия.
— Леди Белладонна. Лорд Леонард.
— Лорд Гранд, — Леонард тоже приложил руку.
Краснокожий, красноокий лорд-командующий Гифтгарда вышел к ним один, без сопровождающих. Наверное, слухи все же расползались по Синаане. Гранд ждал ее… их прихода. Нужно спешить, пока слухи не достигли ушей Валетты или Айвены. Остальным нет дел до слухов, но две обожательницы Короля могли довести информацию до ухоженных белых ушек Майриора.
Белладонна с некоторым сомнением посмотрела на лорда Гранда. Этот рыцарь лицом вышел даже уродливее Леонарда. Еще один сын Оссатуры, на которого наложила отпечаток война. У Гранда она забрала ногу и совесть.
— Прекрасная ночь, миледи, — заметив ее внимание, произнес лорд. — Не желаете ли пройти в залы Гифтгарда?
— Признаться, мы тут проездом.
По виду Гранда можно было ясно сказать, что тот не удивлен ответом. Скорее всего, вопрос был задан из вежливости перед миледи. Белладонна поняла, что переговоры начались зря.
— Да? Позвольте же тогда поинтересоваться, — вкрадчиво начал новый лорд Гифтгарда, — что привело вам к нам?
— Леди Белладонна не обязана отчитываться перед тобой, Гранд, — взвился Леонард.
— Тише, Лео, — осадила помощника Донна. — Я отвечу. Я здесь, лорд Гранд, чтобы задать вопрос, от которого, возможно, зависит ваша жизнь.
Если она что-то и переняла от Валентайна, так это неспособность юлить. Раньше владелица Оссатуры славилась дипломатичностью и некой честной хитростью. Сейчас Белладонаа презирала гибкость и предпочитала прямоту суждений и вопросов. Она оправдывала себя случившимися переменами, отсутствием времени на переговоры и хитросплетения слов.
— О, поверьте, я уже знаю, зачем вы приехали, — лорд растянул губы в улыбке. — Просто хотелось уточнить.
— Позвольте пустить ему кровь, — вставил Леонард. Иногда он напоминал ей Валентайна своей неспособностью вести диалоги.
— Тогда в ваших же интересах ответить сразу, — не обратив внимание ни на просьбу Лео, ни на наглость Гранда, ответила Белладонна.
Они стояли на этой выжженном склоне, открытые всем ветрам и чужим взглядам, и говорили на тему, что никогда не звучала в Синаане. Сколько Белладонна помнила себя, на востоке Мосант никогда не готовилось восстание. Тех, кто уходил с Синааны, можно было пересчитать по пальцам. Сёршу, вернувшаяся обратно Эйа… О восстании же не могло быть и речи. Все жители королевства слепо верили в своего господина, считали его Богом, святым, что не может быть неправым. Фанатичность в отношении к Майриору никогда не бросалась в глаза Белладонне. Теперь она видела это явно и презирала. Белладонна уже успела увидеть плоды религиозного поклонения Властелину Синааны.
— Я не присоединюсь к предателям, — прозвучал ответ. — Все знают, что произошло на склоне в тот день. Валентайн выступил против Короля.
— Лорд Валентайн, — рыкнул Леонард, наклонившись к лорду Гранду; казалось, он сейчас схватит мерзавца за грудки, — отдал жизнь за вас! Он пытался защитить своих воинов от этого сумасшествия!
«Какая сладкая ложь, Лео, — подумала Белладонна, глядя на эту сцену. — Какая сладкая ложь. Нет нужды притворяться пред собой: Валентайн погиб за свою гордость».
Лорд Гранд не собирался отступать. Страшное лицо Леонарда, нависшее над ним, лорда совершенно не пугало.
— Он погиб по своей дурости!
— Майриор…
— Оставь, — произнесла Белладонна, обрывая Лео. Гранд был прав.
Леонард в изумлении воззрился на свою госпожу. Оранжевый отсвет глаз заставил вспомнить лаву. Белладонна даже не замечала его уродства. Рыцарь, тенью ходивший за ней веками, внезапно стал дорог ей.
— Оставь. Мы уходим.
— Нет, моя Донна. Я не оставлю этого ублюдка. Он против Вас.
— Леонард! — повысила голос Белладонна, заметив, что рука Лео тянется к рукояти меча.
Однако было уже поздно. Лорд Гранд со свистом вытащил саблю.
Клинки скрестившись, высекли искры, Белладонна отступила — не из страха, давая место, уважая волю обоих разрешить свой спор железом. Время для слов — исчерпано.
Лорд Гранд, следя за передвижениями Леонарда, сделал выпад от плеча — старый генерал парировал и, отступив назад, нацелил удар по ногам. Обоим было не до рыцарских приемов, в ход шла любая уловка. В Оссатуре мало кто признавал честный бой; единственный любитель лежал в белоснежном гробу у руин Палаис-иссе. Лорд Гранд отпрыгнул, зашипев от гнева, и прошелся лезвием сабли у самой шеи Леонарда.