— Девочки, — обратилась ласково Айвена, — берите по три каждая. Зачем спорите?
Римме явно хотелось поругаться еще. Старшая сестра обладала настолько склочным и избалованным характером, что Айвена первое время, осознав это, диву давалась. Причины для характера имелись. Раньше Римма была наследницей Мосант — все знали, что Бетельгейзу предназначен другой мир. С рождением принцессы Альмейры все изменилось, и Римма явно понимала это. Ее обида проявлялась все чаще. Других, включая отца и мать, это не волновало, Айвена же не могла найти решения. Старшая отдалялась с каждым днем.
— Забирай свои заколки, — буркнула Римма, направляясь в сторону двери. Вейни озадаченно заморгала глазами. Архой, пожав плечами, последовал за старшей. Альмейра же радостно схватила все шесть шпилек с цветами.
— Вы сделаете мне прическу, тетя Вейни? — попросила она.
Совсем ребенок! Кажется, Альмейре едва исполнилось девять. Или восемь. А может, всего семь. Айвена всегда испытывала трудности со временем, ситуация усугубилась после того, как она перестала быть главной фавориткой, а случилось это девятнадцать лет назад. «Ах, нет же, — тут же поправила она себя раздраженно. — Я до сих пор главная фаворитка!». Альмейра еще не поняла истинной, греховной жизни Синааны. Так любила говорить Ситри Танойтиш. Айвена не понимала, про какие грехи та говорит. В представлении леди Лакримы, все жители Синааны были буквально праведны. Не то что жители империи! Там совсем отвернулись от Бога. Там предпочитали верить во все, кроме истины. В звезды, в огонь, в драконов, во что угодно… Вейни убивала жителей Хайленда с наслаждением. Они-то, считала вампиресса, являлись настоящими грешниками.
— Конечно, Аль, — прощебетала Вейни, мигом забыв про ссору.
У нее никогда не было своих детей — ни в жизни, ни в смерти. Не было и не будет, женщина ясно понимала. Когда-то это вызывало грусть. Сейчас Вейни нисколько не переживала по поводу бездетности: ведь она нянчила дочерей Майриора Десенто. Бетельгейза, родившегося в другом мире, наставляла еще леди Фаталь Аустен, потом юношу забрала Белладонна, поскольку Леонард, самый старый из них, начал ворчать, что «негоже наследнику престола путаться в женской юбке». Римму отдали буквально после рождения. Майриор и Лета проводили время только с друг другом, заставляя Айвену нервничать, и не вспоминали о Римме. Альмейра фактически осталась сиротой, за ней, кроме Айвены, некому было следить. Мать в Мосант более не появлялась. Никто не знал, когда она вернется.
Айвена, напевая себе под нос, расчесывала темные кудри Альмейры. Сколько бы ни проходило времени, Вейни не могла перестать удивляться шелковистости и послушности волос юной принцессы. Их можно было заплести во что угодно. У Риммы же, наоборот, волосы умудрялись вырваться на волю из самых тугих кос. Старшая целыми днями носилась в ореоле молний по Оссатуре, землям забвения, пустыням, горам, в Зачарованных садах, над Сирмэном, по долине Нойры — легче было перечислить, где она не носилась, ограничившись коротким «была везде». К концу путешествий не только прическа Риммы оказывалась никуда не годной, но и платье. Рукодельницы Синааны ткали ей новое платье буквально каждый день. Раньше одежду дочери создавал Майриор, но в последнее время это происходило нечасто. Темный король совершенно перестал обращать внимание на собственных детей.
Его мысли и мысли Клинков вертелись вокруг войны. Айвена помнила, какой неожиданностью для нее стал заключенный мир. Казалось, она только-только топила корабли и деревни — вернувшись на Лакриму после одной вылазки, вампиресса обнаружила, что нападать больше нельзя. Об этом ей сказал Бетельгейз, сын Майриора. Уже спустя пару часов Король назначил время собрания слуг Синааны.
«Мы разрушим империю до конца», — сказал Майри тогда, заставив зажечься энтузиазмом даже Белладонну.
Вскоре в Синаане появились Валентайн, член императорской семьи, и Валетта Инколоре, особо приближенная к правительнице западных земель. Теперь Клинки знали все секреты империи. Они могли бы напасть даже на следующий день, но Король желал гарантированной, абсолютной победы. Девятнадцать лет прошло в подготовке к войне. В заливе Теней собирался флот, ловчие дрессировали водных ящеров, кузнецы ковали оружие. Ситри Танойтиш, желая ускорить войну, воровала корабли империи. Валентайн и Белладонна строили планы, Леонард муштровал армию. Остальные предпочитали наводить бедствия на земли империи. Ситри, например, помимо кражи кораблей, подрывала экономику Хайленда, с улыбкой объясняя, что знает слабые места кронпринца. Валентайн неохотно помогал ей в этом. Полуночный рыцарь считал, что война должна вестись открыто.
А что же Айвена? Она ухаживала за дочерьми Майриора Десенто, ревновала к Лете Инколоре и тщетно пыталась не вспоминать о Королеве. Королева могла вернуться в любой момент. Вейни, подобно многим, страшило ее возвращение. Возвращение Темной королевы Синааны ждали только Белладонна, Валентайн и Леонард, которым нечего было скрывать.
В отличие от остальных. Что будет, если леди узнает об отношениях с ее мужем и, особенно, о внебрачной дочери? Сдержанностью Королева похвастаться не могла. Как Майриор, она была довольно порывиста в проявлении эмоций. Возможно, по этой причине ей понравился Валентайн, что раздражало Ситри. Отношения между «друзьями детства», по словам Танойтиш, всегда омрачались посторонними женщинами. Айвена однажды поинтересовалась, почему Ситри и Валентайн не освятили свой союз, и получила лаконичный ответ: «Не предлагал». Впрочем, казалось, что Ситри не хотелось брака самой. Ей, при патологической ревности, больше нравились свободные отношения.
Задумавшись, Вейни не сразу заметила, что Альмейра наблюдает за ней в отражении зеркала.
— Что-то не так, милая?
Девочка опустила глаза. Отношения с ней всегда были доверительными. Аль могла рассказывать о любой мелочи без страха быть непонятой. В этот раз тема оказалась серьезнее, чем мелочь. Альмейра медленно, стыдливо призналась:
— Да. Мне Римма сегодня сказала, что я буду одна, потому что принцессы всегда одни. Их любят только няни, — девочка сделала паузу. — Ты моя няня.
— Какие глупости, — растерявшись, Вейни сбилась в плетении и распустила косу наполовину. — Папа любит тебя.
— Римма сказала, что родители всегда хотят выдать дочь замуж за влиятельного человека, который ее не будет любить. Он будет смотреть на ее красоту и… деньги. Что такое деньги? Я спросила у Риммы, она не знает. Что-то нехорошее?
Айвена чуть кивнула. Она никогда не знала, что нужно говорить и делать в сложные моменты. Препятствия смущали ее.
— Римма сказала, что я буду жить с чужим человеком, а она — с любимым, потому что будет выбирать сама. Она выйдет по любви, а я — как захочет папа… или мама.
Вейни спрятала кончик косы в прическу и закрепила ее шпилькой.
— Не слушай сестру, — удалось выговорить ей. — Римма вредничает. Как всегда. Папа никогда не заставит тебя что-то делать и тем более не отдаст плохому человеку. Он ведь добрый. Не бери в голову, мое золотко, — Вейни поцеловала девочку в щеку. — Все готово, можешь вставить оставшиеся заколки. Не против, если отойду на пару минут?
Альмейра кивнула. Без Риммы она превращалась в показательно хорошего ребенка. Улыбнувшись, девочка потянулась за шпильками; Айвена медленно шла в сторону двери и думала, что очередной приступ начался чертовски не вовремя. Багровели закованные в лед стены, в них бились артерии и распускалась паутина капилляров. Голова начинала кружиться в такт ритму крови.
— Сумасшедшая, — прошептала Вейни и отерла щеку. Имя острову выбирала она: «слезами» Лакрима называлась не случайно. До рождения Риммы Айвена провела в доме немало минут, полных одиночества. Тогда, кроме нашедшего новую пассию Майриора, ей некого было любить. И было некем быть любимой.
***
Местом поединка назначили берег одного из озер Зачарованных садов. Зачарованные сады окружали Золотые палаты, резиденцию Короля. Их разбили в незапамятные времена без участия Короля — до появления Вейни Майриор Десенто презирал флору. Зачарованные сады включали в себя три озера, лес белых деревьев и россыпи хрустально-стеклянных цветов — дань богине Лантане, про которую Айвена знала немного. Цветы трескались и разрушались, если на них кто-то наступал, и сразу же восстанавливались, как по мановению волшебной палочки. Вейни нравились Зачарованные сады. В них дышалось легко и спокойно, а деревья и трава испускали ровное сияние. В озерах плавали розоватые, лазурные, жемчужные, салатовые «кувшинки». Айвена попыталась посадить одну около своего замка — та завяла через день, не пожелав пустить корни.