енной империей. Если бы не Марк и Лайла, я бы давно прогорела, сошла с ума и умерла в этом огромном бездушном городе с таким красивым названием Манхэттен. Спускаюсь к машине, сажусь в салон. Через 10 минут мы будем в офисе. Я опять буду раздавать указания, принимать отчеты о работе разных отделов своей империи, отвечать на телефонные звонки, сортировать предложения о сотрудничестве. Эта бесконечная рутина поглотит меня и я отключусь от внешнего мира. - Миссис Уосп! - раздается со всех сторон, пока я иду в свой кабинет, стараясь держать спину прямее и не шататься на платформе. - 5 минут. - говорю я всем, открывая двери кабинета. - Дайте мне 5 минут. Тогда я вас всех приму. Секретарша вас вызовет. Хлопаю дверью, ковыляю до огромного полированного круглого стола, падаю в мягкое крутящееся кресло. Каждый раз беру 5 минут. За это время успеваю привести в порядок стол, мысли, включить компьютер, поправить прическу, дать ногам отдохнуть, принять удобное положение и приклеить к лицу маску равнодушно-царственного интереса к происходящему. Только тогда нажимаю кнопку на телефоне и разрешаю секретарше, русской девушке Марии, впустить первого посетителя. Сегодня это мужественный парень лет 25, брюнет с ярко-голубыми глазами. Я мысленно закатила глаза. Привычка моих конкурентов и нечистых на руку людей, пытающихся за счет моего концерна поднять свою репутацию и проводить нелегальную деятельность - подсылать ко мне смазливых молодых мальчиков, которые изо всех сил пытаются мне понравиться, соблазнить меня в конце концов, что угодно, лишь бы я подписала контракт. Сначала я терялась, путалась, но Лайла мне однозначно дала понять, как себя с ними вести. Лайла - моя родственница по линии моего волшебного умершего дядюшки. Марк кстати тоже. Спасибо провидению за то, что они у меня есть. Брюнет представляется - Джеймс - и садится напротив меня, протягивая мне бумаги и красочно расписывая святейшую деятельность своей компании. Я пресекаю его рассказ через пару минут, внимательно изучив контракт и найдя в нем нюансы и лазейки, которые мой концерн себе позволить не может, нам не нужны проблемы с законом. - Извините, ваш контракт нам не подходит. Очередной обиженный мальчик уходит. Даже смешно, честное слово. Сейчас будут друг за другом идти мои сотрудники с кипами отчетности. Проверяйте, миссис Уосп. А миссис Уосп всего 19 и это все ее задолбало. Миссис Уосп не хочет постигать дебеты, финансовые опасности и лазейки в контрактах, она хочет как все ходить в кафе, учить лекции в универе. Снимаю туфли. Под столом все равно никто не увидит, а мне все же легче. На ближайшие пару часов мне из-за стола не встать, это точно. Даю отмашку Марии впускать народ. Первый, как всегда, финансовый директор концерна мистер Дирк Остин. Классический синий смокинг, черные туфли, нежно-голубой атласный галстук, золотые запонки на рукавах. И равнодушный ко всему взгляд. Истинный финансист. О таком мечтать только. И ведь когда я пришла... К власти?.. Наверное, можно и так сказать. В общем, когда я возглавила концерн, сего талантливого человека переманивали мои конкуренты. Причем на кону были такие суммы, что вам лучше о них не знать. Но Дирк остался здесь, одним из первых поддержал меня, провел краткий курс экономики. - Доброй день, миссис Уосп. - финдиректор положил передо мной скрепленные степлером бумаги, исписанные цифрами. - Как обстоят дела на сегодня? - стандартный вопрос, я задаю его практически всем, и каждый отвечает по своей части. Перелистываю отчет. Дурацкий день! Листов в два раза больше, чем обычно, мне это не осилить. Придется звонить Марку. Рассказ о делах занял почти тридцать минут. Из всей его тирады, нагроможденной ужасными профессиональными терминами, я поняла одно: дела идут великолепно. И так почти двенадцать человек. Единственное, что мне нравится, это слушать отчет PR-директора. Это действительно интересно - новые способы рекламы, новые возможности размещения объявлений с целью увеличить количество клиентов и контрактников... По сравнению со всем остальным это на самом деле затягивает. Еще мне нравится мой пиарщик - Кристи Матесон. Высокая (даже на несколько сантиметров выше меня) невероятно стройная брюнетка со стрижкой каре и карими глазами. Она невероятно обаятельная и буквально влюбляет в себя всех вокруг. Мне кажется, именно благодаря ее обаянию число клиентов и поставщиков ежедневно растет. Она работает в концерне уже пятый год, хотя на вид она чуть ли не младше меня. Помимо внешности она очень интересный человек. Читает Коэльо и Мураками, любит фильмы Феллини, не заморачивается на диетах, шоппинге и спа и много смеется. Мы с ней частенько после работы заезжаем в ресторан за углом попить кофе. Кстати, кофе там восхитительное. За два года я стала в этом разбираться. - Сегодня поедем? - спрашивает Кристи, закончив отчет. - Не сегодня, Крис. - покачала головой я, откидываясь на спинку кресла и протягивая под столом ноги. - У меня массаж. - Что за массаж? - Тайский. Расслабляет, говорят. Меня записала Лайла. Хочешь со мной? Крис качает головой. У них с Лайлой не ладится. Две красавицы, не переносящие друг друга. Просто сюжет для сериала. Лайла права, мне просто жизненно необходимо расслабиться. Она заехала за мной в половине шестого вечера и уверенной походкой, о которой я мечтала, прошла по офису ко мне в кабинет. Ей неимоверно идут эти желтые брюки. - Привет! - Лайла улыбается и обнимает меня. - Ты закончила? - Привет, да. Едем? Сестра фыркает: - Я не меняю своих планов. Релакс это святое. Мне сразу понравилась ее машина, еще когда я впервые увидела ее два года назад: желтая, почти спортивная, но с большим дорожным просветом, откидным верхом и нежным бежевым салоном. Я тогда поняла, что означает выражение "влюбиться в авто". - Марк просил передать тебе привет. - говорит Лайла, трогая машину с места. - Где он? - Сейчас в Канаде. У него там филиал. Звонил сегодня тебе, но не мог дозвониться. - Я оставила телефон на зарядке дома. - простонала я, внезапно вспомнив об этом. - Запомни одно из главных правил: всегда будь на связи. Всегда. Именно для этого у тебя айфон. А не для соцсетей, если уж быть совсем грубой. Я вздыхаю: - Я не могу, мне нужно отвечать на сообщения, чтобы не терять друзей... - Послушай, Маф, если они действительно друзья, они поймут, что ты работаешь. Если не поймут, то это не те люди, за которых ты их принимаешь. У нас вообще мало настоящих друзей. Я мысленно с ней соглашаюсь. Когда я только приехала, была очень наивной - всем улыбалась, пыталась всем угодить, завести друзей. Шестнадцатилетний подросток, вырванный из привычной жизни и поставленный во главу концерна - это сильно. Помню, как было больно, когда я поняла, что дружбы здесь как таковой нет априори. есть кооперация и конкуренция, то бишь сотрудничество и соперничество. Иного не дано. Это не Джексонвилл и я не просто школьница. Я психовала, помню как сейчас, что не могу жить как прежде. И тогда Марк мне сказал: - Запомни, малышка, как прежде быть не может в принципе. Ты изменилась, время изменилось. Все меняется, нет ничего постоянного. Привыкай, мы тебе поможем. - Ты о чем задумалась? - голос Лайлы рассеивает кадры из памяти. - Да так... - Знаешь, мне кажется, нам нужно найти твою маму. Этот вопрос я не поднимаю. Женщина, бросившая меня в три года умирать на морозе, мне матерью быть не может. - Нет. - отвечаю резче, чем могла бы. - Лайла, эта тема закрыта. Все. - Тебя недолюбили. Это же надо исправлять. - она упрямо поджимает губы. Знаю, что беспокоится обо мне и моем благополучии, но я просто не в состоянии принять помощь на эту тему. - Лайла, нет. - Окей, окей, не злись. Тайский массаж это нечто необыкновенное. После я долго благодарила свою замечательную троюродную сестру за сеанс полнейшего кайфа. - Как секс, только приятнее. - смеется Лайла. Я соглашаюсь. Оставаясь одна дома, я отпускаю горничную и расслабляюсь в одиночку. Моя квартира находится на 27 этаже, и из окна умопомрачительный вид на весь Манхэттен. Ложусь в постель и на меня наплывают воспоминания о своей жизни. Недолюбили. Это Лайла заметила идеально. Никогда не чувствовала себя любимой. Нужной - да. Любимой нет. Всегда в этом я винила свою биологическую мать, бросившую меня в возрасте трех лет на рынке зимой. В можете сколько угодно внушать мне, что у нее могли быть проблемы, что она сделала так, чтобы мне было лучше и так далее, но я в этом вопросе непримирима. Если бы она хоть раз попробовала выйти со мной на контакт... До моего пятнадцатилетия. Потому что дальше переходный возраст, подростковый максимализм, который укоренил во мне образ матери как предателя, непростительного и коварного. Я помню, как сидела в детском доме у окна и как все ждала, что вот-вот мама придет и заберет меня, мы пойдем с ней и купим мороженого, она меня обнимет и извинится за то, что мне пришлось пожить в этом ужасном заведении, и я ее конечно же прощу, она же мама и она пришла... Ничего подобного не случилось. она не искала меня, не платила алименты, не подавала никаких знаков. Просто меня забыла. Мне нужно было с этим смириться и с этим жить. Я не смирилась. И в душе всю жизнь лелею обиду. Я не инвалид, не больная, чтобы можно было хоть как-то оправдать ее поведение ко мне. Я обыкновенная, здоровая, умная. Я просто не нужна. Переворачиваюсь на другой бок и досадливо смахиваю слезу. Сдерживайся, Маффин, ты не маленькая, зачем тебе сейчас мать? Спи.