— Просим, мистер, — крутанул и вежливо придержал мне двери швейцар, стоявший на вытяжку.
Он и глазом не моргнул, пропуская здорового мужика в соломенной шляпе и приличном костюме, прижимавшим к груди ведро со спиртом. Эка невидаль (да и кто станет разбираться, питьевая аль техническая спиртяшка в моей баклажке?)! Приспичило господину, отчего ж не войти в положение. Чай в Россиях живем, не в Америках. На Руси-то вполне житейское дело отправиться с бухлом под мышкой за «выносливой обувью». И не такое видали!
А вот я, зайдя в магазин и обернувшись назад, чтобы удостовериться в реакции швейцара, малость прифигел. Та самая витрина изнутри выглядела совсем по-другому, чем снаружи. Как картина, изображающая корабль, прибывающий к Статуе Свободы в Нью-Йорке.
«Это знак судьбы, Вася!» — сообщил я уходящим под потолок коробкам с американской обувью.
[1] В газетах того времени можно было часто встретить объявление «Трезвый шофер ищет места…». Так что извозчик ничуть не преувеличил. «Монополькой» назывались как казенные винные лавки, так и сама водка казенного производства.
[2] Чекушкин московский — однофамилец знаменитого питерского провизора Д. А. Чекушкина, от фамилии которого, по одной из версий, пошла всем нам известная чекушка. Так сперва называлась тара в 50 мл, в которой аптекарь продавал эликсир для кашля на спирту.
[3] Лиуджи Беццера — создатель первой патентованной кофеварки. Массовое производство он продолжил в сотрудничестве с Дезидерио Павони, первые кофемашины которого продавались в США за немыслимые 4000 usd.
[4] Магазины австрийской фирмы «М. и И. Мандль» были главными монополистами на рынке готового платья в Москве (и не только). На них работала целые деревни в Подмосковье и рязанской губернии, изготавливавшие мужскую, женскую и детскую одежду. Им в затылок дышала компания братьев Н. и И. Петуховых (один из магазинов был в «Национале»).
Глава 4
Кутеж с протоколом, савраски без узды
Интерес к смене моего гардероба был продиктован со стороны Антонины Никитичны отнюдь не проявлением заботы и благодарности. Быть может, в первый момент — да, но потом… Потом, по мере превращения меня в столичного франта средней руки, в хорошенькой головке супруги доктора проснулись, как оказалось, бесенята, способные сподвигнуть ее на продолжение приключений. Естественно, с моим участием в качестве группы силовой поддержки. Но как женщина, получившая исчерпывающее образование в пансионе для благородных девиц, м-м Плехова отлично знала, как заставить мужчин плясать под ее дудку. Оттого она не вывалила ни на меня, ни на мужа свою очередную Идею сразу по возвращении на Всеволожский. Нет, она дождалась момента, когда нас можно было брать тепленькими. А именно, после обеда, когда я с Антонином Сергеевичем раздобрели от съеденного-выпитого, а папенька удалился давить на массу, не дожидаясь кофию.
Обед был хорош. Такая трапеза любого расслабит. И уха из ершей с покупными расстегайчиками из булочной на Арбатской площади, и майонез из лососины, и рыжики жареные по-монастырски по случаю грибного сезона, и жаркое из бекасов, стыдливо прятавших головки под крылышком, а тушки — под тонкими ломтиками шпига, и — главное — котлеты из пулярды с зеленым салатом.
— Пулярды надо есть! — громогласно сообщил обществу, собравшемуся за столом, провизор Чекушкин. — Сентябрь! Им ныне самый сезон пошел. Правильная пулярда — лишь та, которую восемь месяцев кормят ячменной кашей с салом. Отведай, Василий, не чинись!
Я лишь отдувался. Хваленое московское гостеприимство грозило обернуться настоящей бедой. Вдруг не влезу утром в свои обновки? Вдруг заплохеет от обжорства? Хотя чего бояться? Желудочный врач под рукой — прорвемся!
— Мужчины! Пейте свой кофе, мне нужно с вами кое-что обсудить, — не терпящим возражений тоном вырвала нас из сладостной полудремы Антонина Никитична.
— Тосечка, может, до ужина отложим все разговоры, — взмолился Плехов. — Мне еще нужно найти в себе силы провести вечерний прием.
— Тошечка! Как раз об ужине и пойдет речь!
Я навострил уши, хотя на всякий случай притворился ветошью и принялся изучать носки своей новоприобретённой выносливой обуви. Хороши ботиночки! Ботинищи — так будет правильнее.