Музыка, песня — все оборвалось внезапно, неожиданно. Я застыл, тяжело переводя дух.
— Любо! — вдруг раздался громкий казачий клич откуда-то с проезжий части.
Моя голова развернулась сама собой. Ко мне шагала группа казаков, распугивая случайных зевак. Их лошади остались около ограды бульвара под присмотром самого молодого. Он тянул шею, не обращая внимания на то, как кони принялись нагло обрывать зубами листья с бульварных кленов.
— Любо! — снова крикнул казак с погонами младшего урядника. — А с шашкой могешь⁈
— Могу! — кивнул я на пьяном кураже. А про себя добавил: «если уши уцелеют».
— Только шашки у тебя — нема! — хмыкнул унтер и развернулся к оркестру. — Солдатики! Братики! Повторите? Уважьте тех, кто на полях Маньчжурии с вами кровь проливал.
— Давай, давай! — завопили мои савраски, и публика их поддержала.
Капельмейстер выкобениваться не стал. Вальяжно махнул рукой в белой перчатке.
— Орай-да-райда, орай-да-райда, орай-да-райда, о-рай-да…
Казак постукивал в такт подошвой своего ичига, поджидая момента, когда вступить. Шашка уже лежала у него на плече.
Вот он сделал первый шаг. Поймал ритм. Подшаг вперед, назад, еще. На носочках. Переворот. И… Эх, закрутилась шашка, затанцевала — да так легко, будто не полоска опасной стали, а веревочка. Замелькала, как привязанная, вокруг казацкого тела, над высокой папахой на глазах остолбеневших зрителей.
Я до боли отбивал ритм ладонями или принимался свистеть в два пальца.
— Товарищ! Товарищ! — схватил меня за плечо какой-то студент из тех, кто раньше пытался толкать речь с фонарного столба. — Вас казаки слушают, открыв рот. Договоритесь с ними, чтобы они нас, эсдэков, поддержали.
— А ну, пошел отсюда, — сердито закричал на него внезапно вынырнувший из толпы городовой в белом парадном мундире. — Не мешай людям отдыхать, леволюционер хренов.
Ох, зря мне попался на глаза полицай. Ох, зря! Мой взгляд был прикован к его шашке на левом боку. Сам себе не веря, я протянул руку к «селедке»:
— Дай!
— Вы что, господин! Как же-с можно⁈ Табельное!
— Дай! — зарычал я, теряя контроль.
— Не положено!
Городовой засвистел пронзительно в свисток, одновременно отталкивая мою руку, вцепившуюся в эфес. Все вокруг шарахнулись в стороны. Прибежали еще полицаи. Скрутили мне руки и потащили в участок в Штатный переулок. За нами ломанулась толпа — мои савраски, казаки, случайные прохожие. Шум нарастал, свистков прибавилось.
«Только не хватало, чтоб из-за меня в Москве началось вооруженное восстание! Пронеси, Господи, не допусти!» — молился я всю дорогу до Пречистенского полицейского дома.
… — Итак, вы предупреждены о последствиях повторного причинения безобразий, — втолковывал мне частный пристав после недолгого разбирательства и оформления моей подписки.
— Я осознал, господин офицер. Больше не повторится, — повинился я искренне.
— Чтоб вы знали. Если бы казаки за вас не вступились, простым протоколом вы бы не отделались. Но сейчас не то время, чтобы полиции ссориться с казаками. Грядут серьезные беспорядки, на фоне которых ваши уличные проделки покажутся детскими шалостями.
— Да я… Я же не нарочно. Просто хотел показать, как с шашкой танцевать. Клянусь! Ноги моей больше не будет на бульваре.
— Все вы так говорите в полицейской части, — вздохнул пристав. — Ладно. На этом закончим. Осталась лишь маленькая формальность. Назовите мне людей из числа благонамеренных домовладельцев, кто сможет подтвердить вашу личность. Без этого, коль у вас паспорта нету, я вас отпустить не могу.
— Просто назвать? — с надеждой на благоприятный исход уточнил я.
— Конечно, нет. Далее вы в сопровождении двух городовых проследуете к этим лицам, а уж только потом, когда все формальности будут соблюдены, будете свободны.
Вот это и называется — поплавали на моторных лодочках!
[1] Честно признаться, невпечатляющая скорость для того времени. В международных гонках по воде «Harmsworth Trophy», проводимых с 1903 г., рекорд (правда, незасчитанный из-за формального протеста) установили французы в 1904 г. — 42.63 км/ч. В 1905 г. лорд Монтегю победил со скоростью 15.48 миль в час.
Глава 6
Сделка с самолюбием
Любой правильный полицейский дом должен иметь несколько входов-выходов. Мало его спрятать за глухим забором. Нужно оставить и лазейки, чтобы шпики в штатском могли по-тихому покинуть место работы или, коль возникнет нужда, незаметно доставить-отпустить подозреваемого. Наверное, есть и другие резоны, но откуда мне на самом деле знать все подробности сыскной работы, все нюансы и сложности, с которыми сталкиваются «фараоны»?