Я усмехнулся. Знал бы Пузан, через что я прошел! Пулям, картечи и шашкам не кланялся. Смерти смотрел в лицо сотни раз. Но он в своем праве: главвор действительно не видел меня в деле.
— Ты не усмехайся, Вася. Я вижу, что тебе записать ножичком человека — плевое дело. Но сам же говорил: я не вор. Это мы едим прошеное, носим брошенное, живем краденым. А ты? Иван с Волги?[1] Сможешь нарезать винта от борзого? Или так все подготовить, чтоб как по маслу прошло?
— Объясни, что хочешь.
— Предложил студент аферу невиданную. Еще никто так не делал. Хочет раком целый город поставить и потрясти купчин за мошну. Он уже в Москве провернул нечто подобное. Рассылал письма с угрозами: мол, так и так, гони лавье на революцию, не то взорвем магазин. И ведь кое-кто купился, отстегнул на карман. Но не все. Несколько раз чуть не попался. Так что верным такое дело не назовешь.
— С несколькими — и то не прокатило. А тут целый город. О каком хоть речь?
— О Белеве в Тульской губернии. Он к нему давно присматривался. Даже ездил туда жалом поводить. Рассказывает, что менты там — сонные мухи, а купцов — видимо-невидимо. И все, как на подбор, лохи.
— Без лоха и жизнь плоха? — подыграл я Пузану, сообразив, что интерес к Белеву возник после знакомства Бодрого с Робким.
— Точно! — рассмеялся он. — В общем, Вася план такой…
Идея была в том, чтобы взять на понт все купеческое сообщество. Припугнуть нескольких, разослать письма остальным и собрать по максимуму у испугавшихся. Если вмешается полиция, дать ей бой. Или попытаться ее нейтрализовать, прихватив на любовнице местного исправника, вернее его помощника, заменявшего начальника.
Я послушал. Кое-что прикинул к носу.
— Понтоваться так понтоваться, но только по моим правилам!
— Растолкуй!
— Никакого, как вы говорите, клюквенного кваса, то есть, без крови. Нужно несколько бомб. Пистолеты. И фотоаппарат.
— Давай подробности. А за бомбы и стволы не беспокойся. Студент берется все решить.
Изложил.
— Может, и прокатит, — задумчиво молвил Пузан. — Так никто раньше не делал, но новые времена — новые возможности. Отчего бы и не попробовать?
— Тем более, для тебя никакого риска. На меня все хочешь скинуть.
— Не зовут вола пиво пить, зовут вола воду возить!
— Меня волом считаешь?
— За тобой должок. Тебя я принял, обогрел, обласкал, ксивой снабдил. Варнацкое слово на варнацкую честь: справишь работу, за паспорта денег не возьму. Но мотю — долю, по-нашему — мне отстегнете в четверть.
— Люди нужны. Вдвоем с Беленцовым не управимся.
— Заберешь с собой молодых. Изю и Осю. Пора их к делам привлекать. Шустрые. Выпусти с ложками в поле на воробья — загоняют!
Я отчетливо понял, что Пузан не верит в успех предприятия и серьезных людей мне не даст. Но готов поддержать на первоначальном этапе, сведя подельников вместе, важно понадував щеки и этим ограничившись. А дальше — как вывезет. Срастётся — он в прибыли. Не срастётся — умер Максим, да и хрен бы с ним. Умирать я не собирался.
… До Белева добрались по железной дороге. Можно сказать, проскочили на тоненького. Не сегодня завтра начнется всероссийская политическая стачка. Жизнь в стране замрет, и, в первую очередь, все перевозки и телеграфные сообщения. Обстановка всеобщего бардака нам на руку. Но как мы будем выбираться в Москву после завершения экса, который правильнее было бы назвать разводом на доверии, — этот вопрос больше всего волновал Сашку Беленцова.
— Не боись, студент, все учтено! — успокаивающе выдал я и похлопал себя по карману, где притаился бельгийский браунинг. — Ты свою работу сделал, оружием нас обеспечил. Теперь мой черед. Прорвемся, лихие налеты!
Юный эсер не соврал. В Калуге, через которую мы ехали в Белев, он ненадолго отлучился и вернулся к самому отправлению поезда с увесистым саквояжем. В нем обнаружились несколько новеньких пистолетов и две жестяные коробки из-под конфет — те самые бомбы, которые я заказывал. Не иначе как товарищи по партии поделились. По-моему, сейчас в России проще найти захоронку с украденными винтовками или лабораторию взрывников, чем вменяемого человека.