— Хорошо пошла! — сообщил я Бодрому, не снижая скорости. — Думал, фуфло — ваши бомбы.
— Обижаете, Командор! Бомбы — первый сорт! А вы, можно сказать, первооткрыватель. У воров есть такая профессия — кипер. Это тот, кого нанимают для поджога застрахованного склада. Но взорвать — это что-то новенькое. Как думаете, Мудров нас не сдаст?
— Он наш теперь с потрохами. Но на всякий случай я Изе и Осе поручил за ним последить.
Дормидонт не подвел. Пока мы чаевничали в его гостиной, он как оглашенный носился по городу и созывал купечество на тайную сходку «Союза меча и орала». Нет-нет, но мне то и дело приходила в голову эта аналогия. Но хотелось все сделать внушительнее, театральнее и основательнее. 500 рублей, собранные великим комбинатором, меня не устраивали. Тем более, в моем распоряжении не «мощный старик» прекрасного роста, а вполне себе цветущий Бодрый, которому так хотелось сунуть в руки что-нибудь вроде революционного маузера.
— Эх, мне бы костюмчик матроса и пулемётную ленту через плечо, — сокрушался я из-за недостатка реквизита.
— Зачем? — пучил глаза Беленцов.
— Тебе не понять. Молодой еще. Подрастешь — увидишь. Если полиция не поймает.
— Типун вам на язык.
Я проигнорировал восклицание нервничавшего Сашки и оглядел его с ног до головы.
— Надо тебе красный бант, что ли, пришпилить на грудь. И мне. Хорошо, что я догадался хоть это с собой захватить.
Чеканным шагом, выпятив подбородки и придав глазам стальной блеск, мы плечом к плечу промаршировали в гостиную. Народу собралось не меньше трех десятков. Слухи о взрыве, о том, что это лишь первая ласточка, что помощник исправника исчез как не бывало, что вся страна, а с ней и Белев заодно, вот-вот сорвется в штопор, изрядно наэлектризовали городскую атмосферу. Мудров умудрился добавить свои пять копеек в нарастающую панику и колоссально нас отрекламил, выставив полнейшими отморозками. Когда мы появились в тесно набитой зале, из которой пришлось убрать всю мебель, чтобы все поместились, нас встретили встревоженные, испуганные и возбужденные лица.
— Жги, Бодрый! — напутствовал я товарища, а сам принялся зыркать на всех из-под нахмуренных бровей и демонстративно мацать рукоять своего ножа, который специально вывесил на поясе на всеобщее обозрение.
— Пока революционный народ собирается с силами… Сознательность масс… Вихри враждебные… Россия вас не забудет… Последнее усилие, и ненавистный трон рухнет, подгребая под собой… — заливался соловьем Беленцов.
Я не прислушивался к тому, что он пытался намитинговать. Поймал момент, когда оратор начал выдыхаться, и рявкнул на всю залу:
— Вопросы?
Вопросы были. Да еще какие. Из разных углов понеслось:
— Вы только с пенькой склады взрываете?
— Когда ожидается созыв Государственной Думы?
— Почем сейчас похоронить конкурента?
— Революция не нуждается в мануфактурном товаре по сходной цене?
— Что вы хотите сделать с полицией? Вовсе упразднить? Заменить ее на милицию?
— Кто может гарантировать, что городские цеха продолжат работу и не присоединятся к всеобщей стачке?
— По сколько нам сбрасываться, господа революционеры?
В этом бедламе пришлось повертеться. Насколько я понял из просмотренных фильмов о революции, главное в деле общения с массами — это обещать всем золотые горы. Имидж — наше все! Только так можно получить мешок червонцев за уши от дохлого осла.
— Так все-таки, господа-бомбисты, вы будете собирать взносы или как?
Вот и настал момент истины. Сейчас или никогда!
— Вы принимаете нас за дешевых вымогателей? — передернул я плечами, как боксер перед схваткой, и презрительно оглядел достававших бумажники купцов. — Взносы? О чем вы? Здесь собрались лучшие люди города. Но за стенами этого дома остались сотни торговцев Белева. Они, как и вы, только и мечтают, как поддержать своим трудовым червонцем святое дело освобождения народа. Предлагаете нам ходить от двери к двери с протянутой рукой? Нет, так дело не пойдет. Назначьте место, где мы встретимся завтра. Желательно что-то публичное. И там, в присутствии выборных людей, нам торжественно вручат собранную сумму. Со всех, а не только от вас.
— И много ли собирать? — раздался из толпы заполошный возглас.
— Для такого города, как Белев, думаю, тысяч пятьдесят станет достойным вкладом в поддержку Великой Русской революции.
— Ох! — разом вырвалось из нескольких глоток.
— Вы с ума сошли, Командор? — зашептал мне на ухо Беленцов.
[1] Иван с Волги — хулиган, держащий себя гордо и разыгрывающий роль много испытавшего. Нарезать винта от борзого — сбежать от агентов сыскной полиции.