Не успел я придумать достойный ответ на английском, как постоянно требовала Анна, рядом с нами остановилась пролетка. Сидевший в ней важный господин с лихо подкрученными усами и с гладким волевым подбородком, в шубе с широким воротником и полубоярке, властно меня окликнул:
— Господин Девяткин! На два слова!
Его штатский вид меня не обманул. Вся его манера держаться и говорить выдавала в нем служивого человека, причем, в немалых чинах, привыкшего приказывать и указывать.
Я подошел, оставив Анну одну.
— Начальник московской сыскной полиции Войлошников, Александр Иванович! Я давно за вами приглядываю. И не сомневаюсь в вашем роде занятий. Если вы и впредь будете промышлять налетами в чужих городах, у меня вопросов к вам не возникнет, пока на вас не придет розыскной лист. Но в Москве извольте быть добропорядочным гражданином. Вы меня услышали?
Сердце застучало кузнечным молотом, отдаваясь в висках. Кулаки начали непроизвольно подрагивать. Переборов себя, я молча кивнул.
— Трогай! — ткнул навершием трости Войлошников своего кучера.
Пролетка умчалась.
Анна с тревогой смотрела на меня. От вопросов воздержалась. Молча мы дошли до остановки. Я подсадил девушку в трамвай и отправился обратно в Мансуровский.
Мысли были невеселыми. Откуда известна Войлошникову моя фамилия, сообразить не трудно. От околоточного, которому еще в октябре дворник Радик относил мой поддельный вид на жительство вместе с двумя красными десятками-карасями. Но почему я попал под прицел сыскной полиции? Уверен, ноги растут из Зарядья. От стукачей. Или от самого Пузана. Вот же гад! Варнацкое слово, варнацкая честь… Фуфлогон!
«Загранпаспорт превращается в большущую проблему, — печально подумал я. — С настоящей ксивой, пусть и на чужое имя, шансы его получить были почти стопроцентные. С „липовыми очками“ на мое имя — смехотворные. Идти к Пузану или нет? И хочется, и колется… И про налет на банк взаимного кредита или еще какой придется забыть. На время, если не навсегда. Можно, конечно, исполнить чес по провинциальным городам. Но сколько же маленьких касс нужно подломить, чтобы собрать приличный куш? Риск возрастёт многократно. Охохонюшки хо-хо».
— You think you got problems, Basil? — взволнованно выдала Анна на следующий день. — Я не спать всю ночь. Думать. Волноваться.
— Проблемз, проблемз, Анюта. Спасибо, что спросила.
Мои руки лежали на столе. Пальцы теребили край англо-русского разговорника, по которому мы занимались. Ее ладонь успокаивающе накрыла мою.
Успокаивающе? Между нами проскочила искра. Я не понял, как все случилось. Все дальнейшее запомнилось урывками.
Невинное поглаживание рук.
Вскочили.
Бросились друг к другу.
Жар ее губ. Хрупкость ее почти невесомого тела.
Дальше провал…
— You’re a passion machine, an animal machine, Basil! — вернул меня на землю восторженный голос Анны.
— Ты про секс, что ли? — лениво спросил я, с удовольствием и без былой спешки разглядывая ладную фигурку Анны, ее крепкие грудки нерожавшей женщины с задорно торчащими кверху сосками.
Мне нравилась их форма. «Груша». Дамы с такими титьками обычно страстны, хоть и склонны к истерикам, как свидетельствовал мой опыт. Кто сказал, что англичанки — ледышки? Анюта оказалась весьма страстной и крикливой во время секса особой. Хорошо хоть не царапучей.
— Sex? — переспросила Анна. — Секс есть пол. Женский. Мужской.
— Да? — удивился я. — Ладно, проехали. Что такое «машин», я догадался. Что за пэшн?
— Страсть! — с придыханием ответила Анна почти без акцента. — Animal есть животное. Зверь.
О, да! Я есть зверская машина любви! Знала бы ты, крошка, как давно у меня не было женщины. Почитай, больше полувека!
— Животное, говоришь? Сейчас я тебя съем! — зарычал я, впиваясь губами в ее шею.
… Правильно говорят знающие люди: постель — это лучшая классная комната для изучения иностранного языка. Конечно, когда в ней пребывает его носительница или носитель. Мой прогресс в английском возрос многократно, как только мы стали с Анной любовниками. Она даже оставалась у меня на ночь. Не каждый день, конечно. Шифровалась на старой квартире. Но три дня в неделю в ноябрьско-декабрьские ледяные ночи в моей койке было очень горячо. Жарко так, что и пуховых одеял не нужно! Спасибо мужским предохранителям из аптеки Чекушкина!