Мистер Вася, у вас есть план?
О, как! Нежданно-негаданно заслужил партийную кличку. Глядишь, войду в учебники истории русской революции. Какой-нибудь амбициозный аспирант из ИМЭЛ защитит в будущем кандидатскую диссертацию, посвящённую забытым героям русского террористического подполья, раскопав мое имя. Или еще из какой научной структуры, где в славные советские времена засели профессиональные натягиватели исторической совы на политический глобус. Я-то в курсе, если что, про гнезда фальсификаторов истории. Откуда у меня такие познания? Так матушка моя преподавала в урюпинском техникуме до распада СССР историю партии, пока ее команда Ельцина не лишила насиженного теплого местечка. Вот она тут же и переквалифицировалась в разоблачители бывших коллег — исключительно в рамках кухонных симпозиумов и околоподъездных научных дискуссий. Наслушался от нее в детстве всех видов антипартийной критики, поедая сырники или яичницу с колбасой.
— Выходите на улицу и садитесь в сани с цифрой 17 на борту, — поторопил меня студент.
Кивнул согласно в ответ. Садиться так садиться. Жаль только Ося меня потеряет из виду.
Вышел на улицу. Сразу обнаружил нужные мне сани. В них на месте пассажира уже сидел очередной студиоз. Напряженный как струна. Рыскающий глазами по сторонам, держа руку в кармане. Наверняка, у него там браунинг или что-то вроде того.
— Гаудеамус! — закричал ему, изображая подвыпившего участника праздника, и плюхнулся рядом.
— Трогай! — скомандовал связной Володи и, вынув руку из кармана, пожал мою. Спросил в полголоса. — Вы Командор?
— Собственной персоной, — подтвердил я и накрыл нам ноги овчинной полостью.
Ехали недолго. Остановились у какого-то сквозного проходного двора.
— Вам туда, — кивнул на проход студент. — Выходите на параллельную улицу.
Спрыгнул с саней и, изображая нетрезвого человека, миновал двор. Студент ждал, пока я скроюсь. Видимо, отслеживал, нет ли за мной хвоста. Конспиратор хренов!
Вышел на параллельную улицу. Покрутил головой. И что дальше у нас по программе, господа подпольщики?
Сбоку раздался свист. Я повернул голову и увидел человека в простеньком черном полупальто и серой приплюснутой кепке, совсем не по погоде. Приблизился. О-па! Так это товарищ Володя!
Он махнул мне рукой, предлагая следовать за ним, и скрылся в ближайшем подъезде многоэтажного доходного дома.
Железных дверей с кодовым замком еще не изобрели, так что в подъезд проник без труда. Никаких консьержей или швейцаров. Скромненько, но чисто. Лифта нет. Стал подниматься по ступенькам.
На лестничной клетке меня ждал Володя. Он внимательно смотрел в окно. Даже не повернув в мою сторону головы, протянул мне руку. Я пожал.
— Вроде, чисто. Пошли.
Мы поднялись выше, до третьего этажа. Володя отпер ключом дверь.
— Прошу! — пригласил меня и шагнул первым в квартиру.
Я зашел, прикрыл за собой дверь, оказавшись в полутемной прихожей, ведущей в комнату, залитую светом от спиртовой лампы.
Володя сбросил свое полупальто, повесил его вместе с кепкой на гвоздик. У меня выдался случай рассмотреть его пристальней. Среднего роста, крепкого телосложения, коренастый, в нем сразу чувствовалась какая-то сила. И мускульная, и внутренняя. Синяя рубаха с расстёгнутым воротом, пиджачок — скорее пресненский обитатель, чем интеллигент. Еле пробивающаяся борода и усы — пацан пацаном, если бы не стальные глаза. И голос, сильный и звонкий, и манера выделять интонацией отдельные слова, и располагающая к себе улыбка выдавали в нем природного лидера. Того, к чьим словам прислушиваются. Чьи указания выполняют. Недаром он при первой встрече отрекомендовался командиром дружины.
— Раздевайтесь и присаживайтесь к столу. Сейчас нам чайку организуют. Или голодны? Можно и перекусить.
— Я не голоден, — ответил, вешая свою бекешу на свободный гвоздик. Кубанку запихнул в рукав.
— Ерунда. Кто в здравом уме откажется от жареной картошки? Я быстро. Почищу, на керосинке приготовлю. А вы пока располагайтесь.
Он бросился в угол, занавешенный ситцем в цветочек. Сдвинув его в сторону, завозился у небольшого столика, загремел сковородкой. Вытащил откуда-то несколько картофелин и принялся их быстро чистить.
Я рассмеялся, присаживаясь к столу, застеленному чистой клеенкой. Вокруг, в комнате, вообще все было опрятно, хоть и бедно. Сразу видно привыкшего к самостоятельной жизни человека, не желавшего жить в свинарнике. Еще один плюсик в мою оценку товарища Володи.
— Что вас насмешило? — без тени обиды спросил подпольщик.
— Мы собрались обсуждать дело на миллион, и картошка.