— Женя, — проговорила она, — ты не волнуйся, я долго не задержусь у тебя. Я не могу подставлять друга в такой ситуации. — Она улыбнулась и положила руку ему на плечо.
Крюков схватил ее за плечи и прижал к себе.
— В какой ситуации… про какую еще ситуацию ты мне здесь говоришь? — зашептал он, уткнувшись носом в волосы Василисы. — Ты решила, что я испугался за себя? Дуреха! Если с тобой что-нибудь случится, я ведь не смогу… — он замолчал, не договорив.
Василиса замерла, не зная, что сказать. Этот порыв Крюкова был слишком неожиданным для нее.
Почувствовав, что тело Василисы напряглось, он медленно разжал руки.
— Извини…
Она не знала, как ей следует поступить, чтобы отвлечь внимание от своей персоны. Будоражить воспоминания прошлого сейчас не стоит, однозначно.
Василиса подошла к столу.
— Давай сядем, — сказала она. — Я тебе расскажу все по порядку, а потом мы решим, что делать. Идет?
Крюков нахмурил брови и посмотрел куда-то вверх.
— Я сейчас, — сказал он. — Конечно, ты мне все расскажешь. Одну минуту. — С этими словами он направился к двери.
— Эй, ты куда? — Василиса подалась вслед за ним.
— Сиди здесь! У меня там кошка, похоже, просится из комнаты. Пойду, проверю.
Что-то в его поведении вызвало тревогу у Василисы. В это время действительно послышался отдаленный глухой стук.
— Что это? — Василиса побледнела.
— Ничего не бойся, я быстро. — Крюков исчез за дверью.
Василиса подошла к окну и, приоткрыв портьеру, посмотрела на освещенный фонарями двор. Пространство перед воротами хорошо просматривалось, и это успокаивало. Она вернулась к дивану.
— Вот, кто нас напугал. — Улыбающийся Крюков с пушистой серой кошкой в руках вошел в комнату.
У Василисы как будто камень с души свалился.
— Как зовут это чудо?
— Это у нас Вася, — поглаживая кошку, ответил Крюков. — Хорошая девочка.
Василиса рассмеялась.
— Тезка что ли?
Он смутился, покраснел.
— Ну, да. Надеюсь, ты не против?
— Я? — Василиса захохотала еще громче. — Нет, конечно. А почему, собственно, я должна быть против? Хозяину видней. Дай погладить.
Она подошла к Жене и осторожно провела ладонью по спине животного. Кошка напряглась, прижала уши к голове.
— Не нравится.
— Вы же еще не знакомы, — снисходительно пояснил он. — Погоди, она обязательно подружится с тобой.
— Ну, что ты хотела мне рассказать? — спросил Крюков, когда они расположились на диване. Кошка Вася, воспользовавшись предоставленной свободой, забралась в кресло.
— Женя, помнишь про те звонки и письма в редакцию?
— Помню, само собой. Бред какой-то. Из-за этого увольняться было глупо…
— Считаешь? — Василиса грустно усмехнулась. — К сожалению, тот, кто это делал, так не думал. Звонки были не только редактору, но и мне.
— Тебе?!
По мере того, как Василиса выкладывала все новые и новые подробности своих злоключений в последнее время, лицо Крюкова обретало выражение какой-то отстраненности и безразличия.
— У меня такое ощущение, что ты мне не веришь, — с досадой произнесла она и замолчала.
Он поднялся и начал медленно кружить по комнате, засунув руки в карманы брюк и втянув голову в плечи, как будто было холодно.
— Нет, я верю, — неожиданно громко сказал он и остановился напротив Василисы. — Раз ты говоришь, что так было — значит, так оно и есть. Только какого черта ты ходишь в одиночку по квартирам? Не могла мне сказать?
— Тебе? И ты бы пошел со мной?
— А почему нет?
— Нет, Женя, это не вариант. Надо было в милицию…
— Ха! — тут же оборвал он. — Не смеши.
— Вот именно. Здесь специалист нужен.
Крюков согнал кошку с кресла, сел на край, потер руками лицо.
— Голова разболелась, — сказал он, поморщившись.
— Прими что-нибудь. Таблетки есть?
Он поднялся.
— Да, сейчас. Так ты говоришь, что Петрович навел справки про твоего Воронина?
Василиса кивнула:
— Сказал, что навел. А там, кто его знает…
— Странно. Чего же ты испугалась?
— Знаешь, даже неприятно говорить об этом… короче… у Воронина в кабинете лежал рисунок, карандашный, а на нем была я.
Крюков не моргая, смотрел на Василису.
— Какой еще рисунок? — спросил он и сжал виски пальцами.
— Там была я — мертвая. Лежала на диване…
— Что-о? — он вскочил с кресла. — И ты до сих пор молчала? Ты понимаешь, кто этот тип?
— Нет. Но мне страшно.
Василиса сидела совершенно подавленная. Этот разговор окончательно лишил ее сил.