Бросив щит и саблю, монгольский воин, ухватившись руками за черенок, попытался вывернуться из-под вил, но дело довершил Колька. Всем своим весом он навалился на деревянную ручку, и с тихим скрипом, разогнув звенья кольчуги, вилы погрузились в живот противника.
Но Сергея спасти это уже не могло. С вскрытой ударом грудной клеткой он лежал на земле и смотрел широко открытыми глазами куда-то в потолок. На окружающих Сергей уже не реагировал, и лишь перед самой смертью он прошептал только одно слово: «Жаль».
Хоть никто из друзей даже не намекнул, что считает Даньку виноватым, парень напрямую связывал его гибель только с собственным бездействием и слабостью. Считал, что прояви он хоть какую-то активность, и монгольский воин не заметил бы крадущегося Сергея.
Вот тогда, сидя рядом с умирающим, Данька поклялся себе, что больше никогда не подведет этих ставших ему родными людей, что больше не будет им обузой, и в любой ситуации, в какую бы они ни попали в дальнейшем, он заставит себя поступать достойно.
Это не были пустые слова, парень действительно менялся. Преодолевая свой страх, он принял активное участие в обороне города, сражался на его стенах наравне со всеми.
Но главное испытание судьба преподнесла ему сейчас. Мысль бросить друга очень манила, обещая в случае успеха долгую и комфортную жизнь в родном времени. Нужно лишь спрятать глаза, а затем побежать к гавани, разгоняясь все быстрее и быстрее.
Вспомнился Серега и его последнее слово: ЖАЛЬ. Данька не знал, о чем сожалел находящийся на смертном одре Сергей, но сам он жалеть всю оставшуюся жизнь о проявленном сейчас малодушии не собирается.
И вместо того, чтобы бежать, Данил развернулся и проговорил:
— Сдурел?!! Вместе выберемся! Время еще есть!
А потом он подпер плечо друга и, приученные последними несколькими днями бороться до конца, друзья заковыляли через площадь, туда, где, по их мнению, должна была находиться гавань.
Привлекая удивленные взгляды местных, молодые люди уже дошли до середины площади, когда за их спиной раздался оглушительный треск. Уже зная, что увидят, друзья обернулись. Вулкан начал извержение. Направленный вбок мощный взрыв, раскат которого они только что слышали, расколол вершину вулкана, извергнув в небо над городом множественные осколки. Отсюда осколки казались крошечными, но уже спустя долгие секунды отдельные из них, долетев до города, обрушатся на жилые дома, делая честь любому артобстрелу. Каменные снаряды насквозь будут пробивать человеческие жилища.
Но не они станут причиной гибели города.
В считаные секунды после взрыва вулканический пепел заволок солнце, погружая город в зловещий полумрак, и вместе с этим, через проделанный взрывом пролом, вырвалась огромная темно-бурая туча. Состоящая из распыленной лавы, пепла, каменной пыли и раскаленных газов, она была слишком тяжела, чтобы подниматься вверх, и вместо этого, набирая все большую скорость, заскользила вниз по направлению к городу. Почти каждую секунду мощные электрические разряды на мгновение освещали нутро этого монстра, позволяя оценить огромную скорость его движения.
Особенности рельефа местности позволяли молодым людям прекрасно наблюдать происходящее выше по склону зрелище — страшное и вместе с тем завораживающее.
Чуть больше минуты — и, как товарный состав на огромной скорости, туча врезалась в окраину города. Первые принявшие удар дома были сметены и превращены в мелкую крошку, ухоженные садовые деревья вырывались с корнем и превращались в кувыркающиеся в воздухе горящие факелы. О судьбе людей думать не хотелось.
Проглотив окраину, туча, не снижая скорости, устремилась дальше в глубь города.
Как завороженные собравшиеся на площади наблюдали, как сокращается расстояние между ними и страшным творением природы.
Первыми на собравшихся на молебен горожан обрушились лапилли и вулканические бомбы. Огромный кусок полузастывшей лавы ударился в стену одного из домов, разбрызгивая во все стороны раскаленные осколки. Раскаленная картечь хлестнула по замершей в ужасе толпе, мгновенно прожигая страшные раны в телах угодивших под них несчастных. В следующую секунду оцепенение спало, превращая толпу в мечущееся в напрасных попытках найти убежище стадо.
Друзья прятаться не стали. Глупо надеяться переждать катаклизм в канаве, когда тебе известно, что из тридцатитысячного населения города выживут лишь двое, да и то только благодаря тому, что им обоим посчастливилось находиться в замкнутых помещениях с толстыми стенами (но даже несмотря на это, эти счастливчики получат страшные ожоги). Единственное, чего добьешься, так это лишь продлишь собственные мучения.