Олег и Лидия остались одни. Теперь можно было и свободно вздохнуть, и спокойно поговорить.
– Значит, Сибирь, – сказала Лидия, задумчиво глядя в окно на московские еще дома.
– Страшно?
Она покачала головой.
– С тобой я ничего не боюсь.
– Правильно. Знаешь, что говорил мой отец?
– Дальше фронта не пошлют?
Олег улыбнулся.
– И это тоже. А еще: дальше Сибири не сошлют. Поэтому там никто ничего не боится.
– Ты родился в Сибири? А как оказался в Москве?
– Я из шахтерского города. Представляешь, почти все мужчины – шахтеры. Снег черный из-за угля. Папу в шахте завалило. Мама умерла на следующий год. Сердце не выдержало. Вечером сказала, что очень устала и хочет отдохнуть. Легла и уже не проснулась. Мне тогда было восемь лет. Пришла соседка. У нас дом был на две семьи, она услышала, что я плачу. А я хотел маму разбудить.
* * *
Соседка поахала, поохала, убежала куда-то, как потом оказалось, вызвала «Скорую». Маму увезли. А соседка рылась в шкафу и комоде, искала деньги. «На похороны», – как объяснила ему, перепуганному, растерянному.
– А тебя в область заберут, в детдом, – толковала соседка.
Потом ушла с найденными деньгами.
Его копилку она не увидела. Он высыпал все из коробки, в которую складывал деньги – на велосипед. Родители давали с получки, и можно было оставлять сдачу из магазина, когда ходил за хлебом. Были и крупные купюры – подарки к праздникам. Он собрал свои сбережения, прихватил кое-какую одежду, зубную щетку. Опыт сборов у него был, с отцом ходили в лес с ночевкой. И, потихоньку выскользнув из дома, чтобы не заметили соседи, побежал на станцию.
* * *
– Мимо нашего города проходили поезда в Москву. Красивые такие. Стоянка ровно одна минута. Всегда завидовал тем, кто в них ехал. Решил тоже уехать.
– Почему именно в Москву? – спросила Лидия.
– Столица. Красивый город. По телевизору видел.
* * *
Ему повезло. В вечернем полумраке во время короткой стоянки из вагона выгружалось большое семейство с кучей чемоданов, коробок и ящиков. Семейству помогали пассажиры и проводница. Поезд уже начинал трогаться, а пассажиры все еще выбрасывали вещи, загромождавшие тамбур. Он быстро пролез в вагон, воспользовавшись тем, что замотанная и раздраженная проводница отвернулась к очередному проклятому чемодану. Поезд тронулся. Глава семейства с криком бежал за поездом и ловил сбрасываемое имущество. Когда проводница закрыла, наконец, дверь, маленький мальчик уже успел пробраться в другой вагон.
* * *
– Ужас! Как же ты ехал?
– Нормально. Ходил по вагонам, прятался в тамбурах и туалетах. Подружился с одним мальчиком, сидел в купе с ним и его родителями. Сказал, что мои в другом купе едут, а мне скучно и вот, гуляю. Проводники не обращали внимания. Наверное, потому, что вид у меня был еще домашний, чистенький. А вот в Москве меня уже поймали, и я все равно попал в детдом. Зато столичный, – улыбнулся Олег.
– Значит, мы поедем в твой город?
– Нет. Во-первых, это опасно, если будут искать. Во-вторых, там все равно нет ни знакомых, ни родственников, ни жилья. Поэтому мы поедем в другое место.
«Другое место» прозвучало загадочно. Лидия уже представила деревню, пасущихся коров и себя в роли доярки. Какое испытание приготовил ее будущий муж? Наверное, и печку топить придется. Лидия вздохнула, понимая, что насильно ее никто никуда не тянул. Ну, что ж, здравствуй, новая жизнь. Прощай, маникюр!
Олег по-своему понял ее вздох.
– Если ты до последнего надеялась, что мы поедем к морю, то извини.
– Нет, ты же говорил, что не к морю. Что-то мне уже заранее холодно. Хорошо хоть теплых вещей накупила.
– Да, пригодятся, – кивнул он.
Лидия вынула из сумки диплом, полюбовалась.
– Специальность: филология. Интересно, меня возьмут учителем? Без опыта работы.
– Если будешь хорошо себя вести.
Лидия улыбнулась, положила голову на его плечо, крепкое, надежное. На которое можно опереться. По крайней мере, ей хотелось в это верить.