Светлана вскоре осознала, что обычную клетку сменила на золотую. Она, как и прежде, не принадлежала себе, делала то, что от нее ожидали, плыла по течению: без собственной воли, без собственных желаний.
Впрочем, ее устраивало, что не надо ни о чем думать, беспокоиться, заботиться. Все думали и решали за нее. Муж, хоть и оставшийся чужим человеком, был привлекателен, вежлив, следил за собой, от него всегда исходил приятный аромат. Все лучше, чем нагловатый Толик, пропахший потом и бензином.
Михаил сдержал свое обещание, был рядом, помогал, подсказывал, как себя вести, оберегал от настырных журналистов. В ее глазах он был рыцарем без страха и упрека, готовым на все ради прекрасной дамы.
* * *
Светлана больше не спорила с мужем. Спорил только подросший сын Артур, внешне такой же красивый и аристократичный, как Дэн, а в душе благородный рыцарь, как Михаил. Что было и неудивительно: с дядей Мишей мальчик проводил гораздо больше времени, чем с родным отцом.
Сначала Артур отстоял право ездить в школу на автобусе. Возмущался Дэн, возмущен был и дед (наследник! его надежда! будущий глава компании! как обычный мальчишка, среди толпы!), и даже всегда отстраненная бабушка, занятая только собой, высказала недовольство. Светлана не вмешивалась, помня свое место. Тринадцатилетний подросток аргументировано убедил разгневанных родственников: хороший руководитель должен быть закаленным, сильным и жестким, никого не бояться. А как он станет сильным, смелым и, тем более, жестким, если его постоянно опекают и оберегают – от жизни, от людей.
Первым сдался дед, одобрив желание внука закалять характер в суровых условиях общественного транспорта, затем уступил и Дэн, надеясь, что, потолкавшись пару дней в набитом автобусе, сын образумится, и только бабушка скорбно повторяла, что затея добром не кончится. Втайне от Артура установили за ним наблюдение.
Следующий скандал разразился, когда Артур закончил девять классов. Продолжать учебу, согласно планам семьи, он должен был в Лондоне. Артуру сообщили об этом в последний момент, желая сделать сюрприз, но он был возмущен до глубины души. Решили за него! Не спросили, хочет ли он! А он не хочет!
Дэн, преклонявшийся перед всем иностранным, был шокирован такой реакцией сына.
– Это же Лондон! – восклицал он, искренне не понимая, как можно добровольно отказываться от престижного заграничного учебного заведения.
Тесть и теща дружно поддержали зятя, припомнив аргументы, которые когда-то приводил сам Артур.
– Ты же хотел самостоятельности? Вот тебе шанс закалить характер! Проявить себя! Показать, на что ты способен!
Мальчик попытался было возразить, что у него другие интересы и планы, и они с дядей Мишей собирались...
– При чем тут дядя Миша! – психанул Дэн.
Светлана пришла в ужас: еще не хватало, чтобы гнев родственников пал на Михаила. Если его уволят, она лишится единственного защитника.
Светлана быстренько увела сына в его комнату. Умоляла, убеждала, заклинала не спорить, поехать в Лондон.
Растерявшись от эмоциональной настойчивости мамы, обычно тихой, молчаливой и сдержанной, Артур согласился.
Но успешно закончив школу в Лондоне, от дальнейшей учебы в Англии отказался наотрез, вернулся в Москву. Со стороны родственников это была последняя уступка – институт выбрали, не считаясь с его мнением. Не слушая никаких возражений, запихнули в финансовый, хотя он мечтал о другом. О своем желании стать не руководителем крупной компании, а экскурсоводом, Артур благоразумно умолчал, понимая, что все равно ничего не добьется.
33. В больнице
Дэн остановил машину возле больницы, направился к входу. Дежурная медсестра бурно спорила с посетителем, который намеревался пройти в неположенное время. Дэн негромко, но тоном, не терпящим возражений, попросил проводить его до нужной палаты. Медсестра послушно повела его. Внешний вид Дэна, его манеры, уверенность в себе и привычка управлять людьми сразу выдавали в нем большое начальство.
Медсестра довела его до реанимационного отделения. В коридоре Дэн увидел Михаила, подошел, спросил про тестя: