Алла подхватила Сережу, и прижав его к груди, подалась в сумрак дальней комнаты. Лена последовала за ней, пятясь задом, и прижимая к себе все еще сосущего грудь Аркашу. Рука непроизвольно нащупала рукоять пистолета, и потянула его из кобуры. Большим пальцем сняла с предохранителя.
В этот момент раздалось два выстрела, дверь в районе замка брызнула щепой, и отозвалась глухим металлическим звоном. И как только она это все расслышала?
Еще один рывок. И вот дверь распахнулась, явив светлый прямоугольник и темный силуэт на его фоне. Лена больше ничего не смогла рассмотреть. Но сомнений по поводу того, кто перед ней, никаких.
Старший лейтенант Березкина, а может и просто мать, защищающая своего ребенка, подняла руку с пистолетом. Целик. Мушка. Левая рука сильнее прижала к себе Аркашу, указательный палец нажал на спуск. Раз, другой, третий.
Силуэт отозвался болезненным стоном, и переломившись в поясе, сунулся прямо в полутемный коридор. Но ему на смену тут же появился другой. Короткая но яркая вспышка автоматного выстрела, и Лена почувствовала, как что-то ударило ее в грудь.
В последнее мгновение она подумала о сыне. И как бы это парадоксально не звучало, она радовалась тому, что пуля прошла чуть выше, не задев младенца. А потом ее накрыла темнота.
Ругаясь на арабском, мужчина обвешанный оружием склонился над упавшим товарищем. Еще раз выругался, и прошел в комнату, небрежно переступив через уже бездыханное тело молодой женщины, даже не обратив внимания на кричащего малыша.
Алла в немом ужасе наблюдала за тем, как в комнату ворвался неизвестный, и быстро осмотревшись схватил ее за волосы, бросил в сторону двери. Потом наподдал пинка. Он что-то говорил на незнакомом языке. Что именно она не понимала, но догадалась, и направилась на выход, прижимая к себе ребенка.
Проходя мимо трупа подруги, попыталась подхватить плачущего Аркашу. Но очередной пинок, заставил ее пролететь чуть не весь коридор. Единственное, что она успела сделать, это уберечь от удара Сережу, извернувшись и упав на правый бок, больно приложившись локтем о деревянный пол.
Неизвестный вновь схватил ее за волосы, выволок во двор, и бросил на асфальт. Там еще раз пнул, но на этот раз, не так сильно, и указал рукой в сторону выхода со двора. Через распахнутую настежь калитку, она оказалась на улице, где вооруженные люди, уже гнали испуганных гражданских: мужчин, женщин, детей, стариков, без разбора. Тех кто пытался выказывать неповиновение, тут же, без разбора, стреляли, словно походя.
Из дворов продолжали выгонять все новых и новых людей. Особенно много заложников выгнали из двух стоящих рядом, новых пятиэтажек. Слышны только покрики террористов, тихие стенания женщин и старушек, да редкий плач детей.
Шли недолго. До угла улицы. Здесь расположился торговый центр. Вот в него-то людей и загоняли. Алла отчего-то подумала, что это непременно затянется на долго. И дернулась было обратно, за оставшимся без догляда Аркашей. Но получила удар прикладом между лопаток, и вынуждена была поднявшись по ступеням пройти в широкие стеклянные двери…
ЭПИЛОГ
— Сема, ты прости меня. Не уберегла. Уговаривала Леночку избавиться от того клятого пистолета. А она ни в какую. Бандита застрелила, а второй уж ее. Когда меня погнали на улицу, хотела Аркашу подобрать, не дали.
Семен сидел перед монитором с каменным выражением лица, с окаменевшим же сердцем. Как же так-то? Он ведь сделал все, чтобы война не пришла на его Родину. Он постарался максимально обезопасить свою семью отправив ее в тихий курортный городок. И тут вдруг такое.
— Уверена, что его не задело? — Глухо поинтересовался он.
— Уверена. Он плакал, когда меня волокли. Не от боли плакал. Голодный был. Я как только нас освободили, побежала в тот дом, но Аркаши там уже не было. Все на месте, ровно так, как и оставалось, и Лена лежала там же, а его нет. Я обращалась в полицию, но там такое творится… Заявление приняли, но когда у них до этого дойдут руки, одному богу известно. Посоветовали дать объявление. Я так и сделала, и по радио, и на телевидении, и в газетах, везде, где только можно. И вознаграждение хорошее пообещала. Но за эти два дня, ничего.
— Алла, ты не казнись, — с трудом сглотнув твердый ком, впрочем никуда не девшийся, произнес Семен. — Все что могла, ты сделала. И все сделала правильно, иначе мы и тебя с Сережей потеряли бы. А Аркаша найдется. Просто искать надо. Главное, что он жив.