— Комм хоть сейчас, — он действительно снял с запястья довольно массивный браслет и без возражений вручил начальнице. — А вот одежду я уже утилизировал.
— Как?!
— А на что она годна? У нас, сама знаешь, другие технологии очистки, не годящиеся для земных тканей. Не руками же мне эти тряпки было отстирывать, — он скроил настолько брезгливую мину, словно потомственный аристократ, которого попросили почистить свинарник. — А вы, значит, нашли этому барахлу применение.
— Для создания декораций зверской расправы над тобой любимым злобными дикарями она вполне подошла бы.
— Туфли остались, — немного поразмыслив (собрать хмельные мозги в кучку было непросто) добавил Ким.
— Ладно. Хоть что-то.
— А вы вообще подумали, как это гипотетические спасатели будут искать мои гипотетические останки? Чужая планета, ни разу не изведанная. Хрен-знает-сколько километров квадратных болот.
— Ну не идиоты же мы, в конце концов. Найдут тебя, а точнее твой комм по аварийному сигналу, который ты включил.
— Не включал. И даже не уверен, что на нём есть такая фича.
— Неважно. Мы и включим и установим, если его там действительно нет. Но вообще-то она входит в базовую прошивку. Сигнал с орбиты, конечно, не засечь, но при прочёсывании территории на лёгких гравилётах на километровой высоте, должны обнаружить. Ну и не всю планету прочёсывать. Это ты, пожалуй, не подумав сказал. Примерный район поисков им укажут Шорох с Шелестом.
— И дальше?
— Дальше там найдут не только комм и ботинки, но и до сих пор работающую камеру. Мы её доставали, просмотрели, что там заснято, и вернули на место (будем надеяться, что двадцатиминутный перерыв в съёмке или не заметят или спишут на сбои). Получается совершенно замечательная картина. На последних кадрах хорошо видны эти первобытные рептилии, летящее в тебя копьё, а потом бултых в мутную воду и дальше ничего не понятно.
— И быть мне планетарным героем. Может даже канонизируют, — попытался сыронизировать Ким, потом тяжело вздохнул и продолжил. — При таком раскладе соваться на Землю мне действительно не стоит.
А впрочем, на продолжавшемся допоздна празднике места меланхолии не было, и он грустить перестал.
— Подъё-ом, просыпаемся и встаё-ом, — на какой-то жутко заунывной ноте гудел над ухом Лес, с чего-то решивший сегодня поработать будильником. Гера с трудом разлепила глаза: легли они уже под утро.
— Ну чего тебе?!
— Я расчеты закончил, — совсем другим, бодрым и бравым голосом доложил Лес. Гера со стоном рухнула опять на постель, вокруг талии тут же обвилась рука продолжающего притворяться спящим Фёдора.
— И какого чёрта?! Неужели это нельзя было сообщить это попозже, когда мы сами проснёмся?
— Ладно-ладно. Признаюсь. На самом деле меня попросили вас разбудить. Работа портала на Радужную ещё со вчерашнего дня отлажена и если вы не вернётесь туда в ближайшее время, возникнут ненужные вопросы. А тебе ещё маскировку подбирать.
— Господи! Да что там маскировать! Я же почти не изменилась.
Фёдор хмыкнул в подушку, негромко, но как-то так, что сразу стало ясно, что посетить гримеров-маскировщиков всё же придётся. Не смущаясь собственной наготы, она подошла к ростовому зеркалу, которым услужливо стал экран эйкома. Фигура изменений не претерпела: как была она голенастым кузнечиком, так им и осталась, разве что впервые в жизни на коже появился загар. Так это легко пудрой или тональником исправить.
— Пудра? — оказывается последнюю фразу она пробормотала себе под нос, но Фёдор её конечно же услышал. — Не пойдёт. Слишком заметно. Тем более, ты раньше ею никогда не пользовалась. Есть у нас специальные отбеливающие составы, только подбирать их нужно индивидуально. И под солнечным светом они выцветают.
— То есть как?
— А так: пока находишься в помещении — всё нормально, стоит только выйти на улицу — и спустя час отбеливающего эффекта как не бывало.
— Это что же мне тогда, взаперти сидеть?
— Есть теория, что это только свет земного Солнца обладает таким эффектом, по крайней мере, здесь, на Форрестере ничего подобного не наблюдается. Но обстановку на других планетах пока ещё никто не проверял.
— Так, что ещё приятного ты мне скажешь? На какие жертвы ради конспирации придётся пойти?
— Линзы. Подберут в цвет твоих глаз.
— Зачем?
— Чтобы в темноте не светились.
— Ой-ёй-ёй. И долго мне придётся скрываться?
— Пока Анастасия не покончит с дипломатическими танцами.
— А это реально? В смысле, покончить с дипломатией?
— По крайней мере, доведёт до логического конца этот этап наших взаимоотношений с Землёй.
— Хорошо. Подождём, — Гера начала вдумчиво и неспешно одеваться, застревая не столько на самом процессе, сколько на обдумывании планов на день. — Кио где-то здесь?
— Должна быть. А зачем тебе?
— Хочу к вашим спецам по маскировке идти не просто так, а в приятной компании, — для этого и только для этого, ни для чего другого провожатые больше не нужны. Как удобно когда ты точно можешь не только определить расстояние, но и оптимальный маршрут Гера уже успела оценить.
— А чем тебя моя кандидатура не устраивает? В качестве провожатого и приятной компании?
— А у тебя осталось всего пол дня, чтобы пообщаться с родителями.
— Что, понравились?
— Да.
— Правда понравились? — переспросила уже Кио, кровно заинтересованная в мире и спокойствии в семье подопечных. Потому как кому как не ей отвечать за их благополучие в дальних краях. И пусть пока они находятся в этом лесу, время заступать на стражу чужого здоровья ещё не наступило, о возможных неприятностях стоит узнавать заранее.
— Ну как понравились? Просто представила себя на месте родителей, чей сын годами пропадает не весть где, а вернувшись ненадолго не находит времени хотя бы вволю поговорить. А для настоящей симпатии мы слишком мало знакомы. Но то, как доброжелательно меня приняли, я оценила. И ведь без малейшей фальши, эмпатия в этом не даст ошибиться!
— Издержки долгожительства. Нет причины перекладывать на детей своё несбывшееся и заодно считать давно выросших своей собственностью.
— Собственностью?
— Хочешь сказать большая часть человеческих родителей, не испытывает к своим чадам именно такие, собственнические чувства? А отсюда и это неприятие зятя или невестки. Как покусившихся на твоё достояние.
— Кстати, о родителях, — не стала развивать неприятную тему Гера. — Мне все уши прожужжали необходимостью скрывать то, что я теперь эльф, а родителей моих на свадьбу всё же притащили. Кстати, даже не предупредив меня.
— Тогда не получился бы сюрприз. А за сохранность тайны не переживай. Им обоим поставили временный динамический блок на эти воспоминания. У нас такое часто практикуется.
К отправке на Радужную Гера почти опоздала. Почти, потому что по настоящему опоздать было нереально — без неё всё равно никто ни куда бы не отправился. Но подождать себя она заставила. И когда вываливаясь из гравилёта потянула за собой пару плетёных коробов какие обычно используют сборщики-заготовители провизии не удивилась недовольному виду Кио и недоумевающему Фёдора.
— Это что, ты опасаешься, что там нас откажутся вновь поставить на довольствие?
— Бестолочь ты, хоть и эльф столетний. Это гостинцы, тем, кто как мы не имел возможности посетить родные леса. К тому же я просто физически не могу видеть, как бесполезно портится такое количество натуральной пищи. Хоть твои родители и говорили что-то о возвращение биомассы в экосистему.
— Ой, — осенённая внезапным прозрением и вспомнив, как сама истосковалась по настоящему древесному соку, расстроилась Кио. — А я даже и не подумала…
— Я подумала. Там ещё бочонок сока для твоих собратьев по метаболизму есть. И к тому же наверняка можно будет наладить поставки нормального продовольствия, раз уж у нас есть прямой портал.
— Если только для дриад. Мы так долго открещивались от участи сельскохозяйственного придатка Земли, что начинать это делать сейчас, было бы неумно, но, — он заговорщически подмигнул девушкам, — такие вот «гостинцы с родины» наверняка войдут в обычную практику.