На стенах тишина и спокойствие. Тоже наблюдают. Дают втянуться? Чтобы одним махом сразу поболее живой силы противника накрыть? Подозреваю, что так оно и есть. Баллисты-то у них по секторам хорошо пристреляны, поди. Все до метра рассчитано.
О как! Тащат по стене еще парочку. Корячатся! Машинки-то не из самых легких, видимо! Ну и как это понимать? На севере спектакль удается понемногу? Или с южного направления «артиллерию» перебрасывают?
Тороплю своих командиров. А в ответ тишина. Молчат, ироды. Но вот прямо шкурой чую — злое это молчание. Недоброе. Хотя вполне их понимаю — когда тебя, по раскисшей жирной грязи, какой-нибудь полкан пузатый в бой по рации гонит, а сам в теплом подвале сидит, коньячок из чайной чашки прихлебывая — хочется не до противника добираться, а для начала ему в брюхо очередь засадить… Так что это нормальное явление. Я для них сейчас такой полковник и есть.
Кстати о грязи… А погодка-то — того… Явно портится. Тучи все ниже и темнее. И в воздухе появились характерные запахи приближающегося большого ненастья. Не хотелось бы. А с другой стороны — дождем, а тем более ливнем и порошок-то к земле прибивать быстрее будет. Хотя, судя по всему, пока нормальный дождь соберется — мы уже всё тут закончить должны.
… Шшурх! — даже здесь, на «командном пункте», прекрасно слышен злой свист, рассекший сгущающийся воздух. За ним еще, еще и еще…
Началось, бля!
Весь мир вокруг застывает в напряженном ожидании. Секунды растягиваются.
… Пффф!
Не все «ядра» попадают точно в боевые порядки моих войск. А «канониры»-то у «сектантов» не очень!
Однако и того, что прилетело куда надо — оказывается немало. Вспыхивающими над зеленым полем там и сям облачками оранжевой пакости — шарахающийся от них, не хуже чем от воды, строй моих троглодитов местами вполне неплохо прорежен.
Не отрываюсь от бинокля.
Попавшие в зону поражения по-разному реагируют на воздействие ядовито-яркой взвеси. Одни почти сразу подламываются в ногах и снопами валятся на землю, другие сначала конвульсивно и слепо бросаются из стороны в сторону, третьи парализовано застывают недвижимыми манекенами и через какое-то время медленно опускаются вниз. Впрочем конец у них у всех один — явно холодеющие тела разбросанные по траве. Разве что позы покойников отличаются.
Жесть!
Что же это у вас такое, черти?!
Отравляющее? Удушающее? Кислота?
Вещество явно, даже при незначительном попадании на кожу — вызывающее летальные последствия. Хоть я и не медик, но понимаю, что и поражение органов центральной нервной системы там тоже присутствует! Адская смесь! Что же у этих пришельцев за злодей-трава такая ядреная? Ладно, гады инопланетные — вот захватим ваши оранжереи, там и поглядим! Ну а пока не до спектрального анализа!
Угрозами, призывами и матом до небес привожу в чувство своих явно под опешивших командиров и гоню: «Вперед — на мины! Ордена — потом»!
Очухались. Продолжили.
Хоть назад не побежали пока и то хорошо. Прут вперед, как в сорок первом годе немецкие танки на Москву.
Еще сотня метров позади.
Враги на стенах тоже не зевают — перезарядились, поправили наводку своих средневековых «машин смерти».
Второй залп!
Шшурх! И снова застывшее ожидание. Пффф!
Результат еще более впечатляющий. Ох и зря я на их наводчиков напраслину наводил.
«Бегом! Вперед! До стен всего ничего осталось! Один рывок! Вперед! Кто первый на верху окажется — моим наместником к „вахтовикам“ поедет! Клянусь, бля!»
Еще полсотни метров остаются за спиной. Их оборонительные сооружения выполняют свою роль и весьма замедляют передвижение.
Третий залп.
Шшурх! Пффф!
На этот раз почти стопроцентное попадание.
Побежали, соколики мои грязные! Побежали-таки, уроды безмозглые!
Только в обратном направлении, мля!
А ведь всего ничего до «мертвой зоны» оставалось-то…
Интерлюдия 2. Арворн
— Да хватит тебе уже скулить! — устав от нытья и потока слез Арины, не прекращающегося от самой стены поселка, злобно зашипел Аргель.
Девчонка на короткое мгновение затихла, но не сумев сдержаться — снова брызнула слезами и вместо скулящего повизгивания разразилась еще более жалобным подвыванием.
— Отстань от неё, — бросил другу Арворн, — Ей просто очень страшно.
— А тебе я смотрю — нет? — друг яростно сверкнул в его сторону даже потемневшими от злости и испуга глазами, в кривом оскале распахнув свой и без того широкий рот.