Билл всем своим видом, да просто одним лишь присутствием доминировал над окружающим. Отчего его жена превращалась в нечто маленькое и тихое, даже когда вставала, такая высокая и громогласная. Это была странная пара: Билл вроде как совсем не того поля ягода, что Джулия.
— Слушайте, парни, — сказала Кейт своему мужу и Биллу, доставая из кармана мобильник. — А как насчет фото? — Оба молча смотрели на нее, видимо, не находя возражений.
Кейт в свое время встречалось немало таких, как Билл: альфа-самцы, пытающиеся доминировать над другими. Такая была у нее работа — все время иметь дело с подобными типами. А в частной жизни она взяла за привычку избегать их.
— А что же ты, Джулия? — спросила она. — Давай, сядь рядом с ними.
Все трое улыбнулись, и Кейт щелкнула аппаратом.
Потом внимательно посмотрела на этих мужчин, сидевших по ту сторону низкого, заставленного тарелками столика: на собственного мужа и этого нового мужчину. Один, все существо которого пропитано уверенностью в себе, фонтаном бьющей из глубокого источника бог знает какого происхождения — может, он совершенно замечательный спортсмен или имеет фотографическую память, какие-то выдающиеся способности, — и этот фонтан истекал вовне, выливался наружу в виде холодной элегантности, подвижности и живости, словно все шестерни в его внутренней коробке скоростей всегда отлично смазаны, и эта смазка постоянно пополнялась, позволяя им в любой момент работать с абсолютной эффективностью, что выражалось в его легких и мягких движениях, игривых улыбках и в невозможной животной сексуальности. Этот человек никогда не приглаживал ладонью волосы, не поправлял воротничок рубашки, не стрелял глазами туда-сюда и не болтал попусту — не суетился, не ерзал и не вертелся.
И другой, полностью лишенный этой уверенности в себе. Он ничем не фонтанировал — то ли источник засорился, то ли труба повредилась, так что в итоге вверх поступал лишь жалкий ручеек, слишком слабый даже для того, чтобы смочить рваные края его нервозности и неуверенности, как-то сгладить, смягчить дергающийся, судорожный язык его тела, весь состоящий из скрипов, визгов и неудобных, острых, угловатых движений. Это и был ее мужчина, ее муж, который не просто хотел ее, но нуждался в ней, и не временами, а постоянно и отчаянно. Это явилось результатом ее собственного воспитания, ее собственного ограниченного запаса уверенности в себе, ее собственной самооценки, того, какой именно она видит себя в этом мире: Кейт нуждалась, ужасно нуждалась, чтобы в ней испытывали потребность.
Новый мужчина опять пристально смотрел на нее, он словно бросал ей вызов, зная, что она изучает и оценивает его, и давая ей понять, что тоже изучает и оценивает.
Она невольно задумалась, на что это может быть похоже — находиться рядом с мужчиной, который абсолютно в ней не нуждается, но просто ее хочет.
Кейт не заметила, как кто-то заказал третью бутылку шампанского — это никак не могла оказаться всего лишь вторая. Ей было жарко, ужасно хотелось пить, и она отпила большой глоток, потом еще один, а затем Джулия вытащила ее в беснующуюся на танцполе толпу, где все одинаково дергались и потели, а стробоскоп освещал их медленно проплывающими через зал отблесками света, и зеркальный шар неспешно посверкивал.
Декстер полностью погрузился в беседу с поразительно красивой женщиной, диктором на какой-то новой радиостанции. Она хотела перебраться в Вашингтон, эта французская дикторша, и вести передачи о политике; она выкачивала из Декстера информацию, которой у того не было. Кейт не держала на него зла за то, что беседа явно доставляла ему удовольствие, и он был страшно возбужден, буквально купаясь в сиянии того внимания, которым баловала его эта недоступно-великолепная женщина.
Все здорово надрались.
Джулия расстегнула еще одну пуговицу на блузке, отчего ее вырез стал сексуально эксгибиционистским. Но половина женщин в этом клубе уже достигли той же степени обнаженности.
Кейт отвела взгляд от Джулии и сквозь мешающие отблески света и движущиеся фигуры посмотрела в дальний угол, где Билл, ссутулившись, наклонился над привлекательной женщиной, которая повернулась лицом к его щеке и вполне могла — а может, и не могла — лизать ему ухо.
Кейт взглянула на Джулию — глаза прикрыты, веки тяжело опущены, она ничего не видела.
Кейт снова обозрела волнующееся море плоти. Теперь Билл ткнулся в шею молодой женщины. Она улыбнулась и кивнула. Билл взял ее за запястье и куда-то повел.