Французское командование требовало от русского убрать «бунтовщиков» в Россию или укротить их на месте. Генерал Занкевич продолжал слать в Петроград телеграмму за телеграммой, запрашивая Керенского, как быть с «куртинской республикой». Главковерх молчал. Очевидно, он боялся перебрасывать куртинцев в Россию, где и без того изо дня в день росло число недовольных буржуазно-помещичьим Временным правительством.
Не получая ответа из Петрограда, Занкевич метался из стороны в сторону: то плакался во французском военном министерстве, то заседал в Фельтене с офицерами, ломая голову над вопросом, как преодолеть упорство «несознательных» куртинских солдат. Но дело вперед не двинулось ни на шаг: куртинцы держались стойко.
Наконец командование пошло на хитрость. За подписью полковника Котовича, который временно исполнял обязанности командира первого полка, нами был получен приказ объединиться с фельтенцами и выработать общий план дальнейшего пребывания русских войск во Франции. Отрядный комитет послал делегацию для предварительных переговоров. Котович предложил созвать общее собрание в Фельтене, куда все должны явиться без оружия. На собрании по его мнению можно будет договориться обо всем окончательно. Наша делегация согласилась с этим предложением.
Накануне общего собрания отрядный комитет провел совещание совместно с представителями полковых и ротных комитетов. Было решено: предложение Котовича принять, но на всякий случай оставить в ля-Куртине третью часть войск для охраны лагеря и оружия, а на дорогах, ведущих к лагерю, выставить сторожевые заставы и посты из надежных, проверенных людей.
В заставы были назначены пулеметчики, гранатометчики и снайперы. Снайперам нашей первой роты, под командой унтер-офицера Оченина, было поручено охранять дорогу из ля-Куртина в Курно. В лагере был также оставлен член отрядного комитета старший унтер-офицер Симонов, на котором лежала ответственность за поддержание порядка. К Симонову было прикомандировано несколько самокатчиков (мотоциклистов) для связи с войсками, ушедшими в Фельтен, со сторожевыми заставами и постами.
В назначенный день рано утром около восьми тысяч куртинцев выступили из лагеря.
Шоссейная дорога, ведущая в Фельтен, проходила лесом. Отряд шел по всем правилам военного похода. По обеим сторонам дороги, а также впереди и сзади отряда двигалось сторожевое охранение, которое в свою очередь выслало вперед и в стороны дозоры и секреты. Такая предосторожность была принята потому, что куртинцы не доверяли фельтенскому начальству, ожидая от него всякой пакости.
Пройдя двенадцать километров, отряд остановился на привал. Солдаты сторожевого охранения привели в отрядный комитет девять фельтенцев с двумя легкими пулеметами системы Льюис. Фельтенцы были обнаружены в засаде в лесу, недалеко от шоссейной дороги.
Вскоре сторожевое охранение правого фланга задержало вторую группу фельтенцев с двумя пулеметами; потом была захвачена третья засада. Солдаты поняли, что их подло обманули и хотят загнать в ловушку.
Недалеко от места встречи с фельтенцами охранение натолкнулось на три пулемета, скрытые густой листвой. Фельтенцев обнаружили наши военно-санитарные собаки.
Из рассказов задержанных солдат мы узнали, что полковник Котович другой дорогой выслал в ля-Куртин несколько грузовых автомашин с пулеметами, рассчитывая обезоружить оставшихся в лагере людей.
Руководители отряда не растерялись. Глоба немедленно написал Симонову распоряжение и отправил с самокатчиками в ля-Куртин. Симонов тут же выслал нам винтовки и легкие пулеметы. Весь лагерь был поднят на ноги. Вскоре лучшие лошади, запряженные в военные повозки, мчались по дороге к Фельтену. Вместе с тем Симонов усилил охрану лагеря.
В нескольких местах были выставлены приготовленные к бою пулеметы.
И действительно, недалеко от ля-Куртина показались грузовые автомашины, которые средним ходом осторожно приближались к лагерю. В каждой машине рядом с шофером сидел офицер с биноклем в руках, внимательно осматривая местность.
Ля-куртинские пулеметчики ждали «гостей» с большим нетерпением, и как только первая автомашина фельтенцев вошла в зону пулеметного обстрела, наши открыли по ней огонь. Машина повернула назад и быстро исчезла. Шедшие по другим дорогам автомашины, услышав пулеметные выстрелы, приблизиться к ля-Куртину не решились и также удрали.