К. Мазовский
Экспедиция возвращается с Марса
Наш межпланетный летательный снаряд «Москва» приближался к Земле. Все отчетливее вырисовывались перед нами какие-то темные впадины и светлые блики. Нас было трое — первая экспедиция, отправившаяся на Марс несколько лет назад. Связь с Землей мы потеряли давно, и восстановить ее нам так и не удалось. Что произошло за эти годы на Земле, мы не знали. Очевидно, там считали нас погибшими. Нас осталось трое: климатолог, умевший отпустить шутку даже в минуты смертельной опасности, водолаз, могучий, словно чемпион-тяжеловес, и я, самый молодой из них.
Мы возвращались на Землю, но никто из нас не был уверен, что достигнет ее живым. Как произойдет приземление космического снаряда? Удастся ли нам в пути наладить связь и передать на Землю те научные сведения, которые мы собрали на Марсе? Нас не заботила мысль, как спасти свою жизнь, — мы старались сохранить ценный научный материал, который мог погибнуть вместе с нами, если мы не передадим его на Землю во время своего возвращения. Поэтому климатолог не сводил с меня глаз: он ждал, что вот-вот на моем лице вспыхнет радостная улыбка и я крикну: «Земля! Земля отвечает!» Но я сидел с наушниками и молчал. С первого дня экспедиции мы вели нечто вроде корабельного журнала, куда записывалось все, что представляло ценность для науки. В нем было так много нового, еще никому не известного, что исчезновение этого журнала было бы большой потерей для всего человечества.
— Нам следует подумать, как поступить, если связь с Землей не будет восстановлена, — нарушил молчание климатолог. — Что предпринять, чтобы наш журнал не погиб вместе с нами?
— А вы уверены в том, что мы летим к Земле? — спросил водолаз. У него была привычка задавать самые неожиданные вопросы, и мы давно привыкли к этому, но последний вопрос ошеломил даже такого невозмутимого человека, каким был климатолог.
— Вы полагаете, что мы движемся к какой-то другой планете? — спросил он.
— Я не уверен, что перед нами Земля, -ответил водолаз. — Почему вы думаете, что приборы точно выполняют нашу волю и ведут нас по намеченному маршруту? На таком расстоянии малейшая ошибка может стать роковой.
Я вопрошающе посмотрел на климатолога: улыбаясь, он покачивал головой.
— Это Земля, — решительно сказал он.- Сомнений нет, мы летим домой. Что касается аппаратуры, то, не скрою, она меня смущает. Нет уверенности, что все обстоит благополучно, а раз так, могут быть всякие неожиданности, и самая опасная из них — превратиться в спутника Земли. Как только мы достигнем верхних слоев земной атмосферы, наш летательный снаряд, лишенный управления, станет двигаться около Земли, стенки его начнут нагреваться, и мы превратимся в метеор, то есть сгорим прежде, чем достигнем земной поверхности. А может быть, мы все погибнем от недостатка кислорода и пищи, а наш корабль будет все мчаться и мчаться вокруг земного шара.
— Однако!.. А на что тогда эти специальные установки? — указал на приборы водолаз, — Вы предполагаете, что мы можем сгореть, но в данный момент, когда мы пересекаем пространство вечного холода, наша обогревательная установка работает полным ходом, обогревая весь корпус летательного снаряда, и защищает нас от замерзания. С таким же успехом наша холодильная установка охранит нас от опасности сгореть, когда стенки летательного снаряда начнут накаляться.
— Земля исчезла! — крикнул я с наблюдательного пункта.
Климатолог и водолаз бросились к головному иллюминатору: в самом деле. Земли не было. Земля исчезла. Вместо нее перед нашими глазами громоздилось сплошное облако, к которому мы приближались.
— Облака закрыли Землю, — констатировал климатолог.-Интересно, какова плотность этих облаков?
Этого никто из нас не знал. Мы летели к облаку; оно становилось все больше и больше. Вот мы достигли его, и наш космический снаряд окутался густым туманом.
Казалось, космический снаряд врезался в облако и замер в нем.
— Странно! — пожал плечами водолаз. — Этому облаку нет конца. Неужели такая толщина?
— Вы уверены, что мы пересекаем облачность? — сказал климатолог.-Чтобы выбраться из нее, достаточно было и половины времени, которое мы уже затратили.
— Чем же объяснить все это? — спросил я.
— Случилось то, чего следовало ожидать: мы летим не к Земле, а по окружности, рассекая облачность, окутавшую земной шар.