– И уйду! И посмотрим, что ты будешь делать без меня!
– Ты понимаешь, что ты угроза для людей?
– Давай, иди, сдай меня! Чего стоишь?
Она всё-таки плюёт в меня. Прямо в нос. Потом закрывает лицо руками и начинает рыдать. Как же я устал от этого.
– Истеричка! – говорю я ей всё как есть, – Дура!
– Прости,– отвечает она сквозь рыдания, – Прости... Я не знаю... Не знаю, что со мной происходит... Я всегда... Всегда одна... А ты вечно со своими... Экспериментами и ...
Она похожа на ребёнка. Я обнимаю её. Она продолжает чуть спокойнее:
– Ты говорил, люди будут бессмертны...а они у тебя сходят с ума и умирают...
– Дай мне время...
– Ты говорил, мы будем богаты...а на самом деле вкладываем все деньги в твои эксперименты...мы в долгах...
Да как же она могла забыть. Напоминаю ей:
– Я же вчера внёс пятьдесят долларов за один кредит...
Но она перебивает:
– Ты говорил, мы будем знамениты...А мы прячемся...как ...как крысы...
Целую её в губы, Беатриче замолкает.
Джон спрашивает:
– Ты не бросишь нас, папа?
Ком застрял у меня в горле.
– Нет, милый. Нет. Никогда.
4
Вечер неудачного дня. Моя лаборатория. Мы с Фернандо держим за руки и за ноги человека. Он беснуется, вырывается, орёт непонятные слова. Даю Фернандо указание держать его и делаю тем временем укол транквилизатора. Испытуемый размякает, отключаем его от оборудования, укладываем на кушетку.
Такого у нас ещё не происходило. В теории я знал, что скрытая агрессия при проведении экспериментов может выйти на свободу. Фернандо в шоке:
– Что это было?! Он казался таким милым человеком...
– Нам надо было тщательнее проверить его психологические тесты. Он был слишком мил внешне.
– Что с ним теперь будет?
Я пожал плечами. Хотел бы я знать, что будет с каждым. Хотел бы никогда не совершать ошибок. Но подозреваю, что это только начало, мы первопроходцы, и промахи неизбежны. Надо быть готовыми к любому исходу.
День окончен. Мы не можем оставить испытуемого одного в лаборатории, потому что он может очнуться и вести себя непредсказуемо. Фернандо соглашается остаться на ночь, а я обещаю сообщить о происшествии Джону и попросить его появиться завтра с утра пораньше. Сажусь в машину, еду домой.
5
Дети спят. Беатриче подходит ко мне и говорит полушёпотом:
– Я почитала про твои эксперименты, что лежат на столе. Я просто в шоке. Ты гений. После твоих открытий мир никогда не будет прежним.
Я не верю своим ушам. После стольких лет насмешек и ругани, ворчания, истерик, – она вдруг понимает, ради чего я работал, чему посвятил столько лет своей жизни. Мне больше не надо разрываться между семьёй и целью моей жизни. Наконец-то она по-настоящему со мной. Обнимаю её.
Просыпаюсь в темноте. Тяну руку к Беатриче, но её нет.
– Беатриче! – зову я. Мой голос поглощает тьма.
Во входную дверь стучат. Включаю ночник, нашариваю тапочки под кроватью. Иду на кухню, по дороге вижу спящую на диване Беатриче.
Беру большой нож, иду к входной двери.
– Кто там?
Слышу в ответ знакомый голос:
– Открой!
Я до боли в пальцах сжимаю деревянную ручку ножа. Лаборант Джон. Его круглое, обычно жизнерадостное лицо бледно, глаза будто запали, в них ужас. Он один. Рука с ножом расслабляется, я почти роняю его на пол.
– Эй, эй! – Джон испуганно метнул взгляд на нож. – Убери оружие. Свои ведь.
Я убираю нож.
– Что случилось? – спрашиваю я, – Он очнулся?