– И как же?
Сон как рукой стирается с его лица. Вижу, как он хитро прищуривается, глядя на меня. Догадался ли он? Держусь ровно и невозмутимо.
Беру со стола какую-то массу, похожую на пластилин, мну её в руках, думаю, что же говорить дальше. Мне на глаза попадается пластиковая ложка для обуви с дыркой.
– Смотри, я научно доказал, что времени нет. Представь пластичную массу, которая просачивается через дырочку. Так события просачиваются через наше ограниченное сознание - происходят. Будь наше сознание шире, мы воспринимали бы больше событий и явлений одновременно, то есть для нас происходило бы больше всего. Будь сознание неограниченно, мы воспринимали бы все события разом.
Показываю всё это на массе.
– Моя задача: сделать на время сознание человека неограниченным, чтобы он из всей массы смог выбрать то, что хочет, а нежелательное вообще отбросить. Теоретически я смогу сделать людей бессмертными, потому что смерть наступает тогда, когда сознание устало что-либо воспринимать, хотя на самом деле масса возможных событий бесконечна. Чтобы расширить сознание хотя бы на время, я устраняю вот эту ложку для обуви. Если что-то идёт не так, в этом виноват не мой эксперимент, а содержимое массы в голове испытуемого.
Хирург хочет спорить дальше, но я прикладываю палец к губам. Шепчу:
– Мы будем всемогущи, мы будем бессмертны.
Я бесшумно гоню машину по ночному Чикаго в сторону лаборатории. Руки мои скользят, я часто вытираю их о брюки. Паркую машину на узкой улочке и часть пути иду пешком. Осторожно выглядываю за угол. Понимаю, что опоздал: у входа в лабораторию уже стоит несколько полицейских машин и скорая помощь. Санитары выносят нашего испытуемого на носилках, он всё ещё без сознания. Да простит он меня, я сделал всё, что смог. Теперь же он будет лежать в больнице. К нему подключат всевозможные приборы. И никто в мире не поймёт, что с ним делать.
Незамеченный, я быстро покидаю эту улицу, стараясь идти по самым тёмным частям. Надо спешить. Сажусь в машину. Беру телефон, открываю почту. Вот оно. Предложение из России. Некий подозрительный Адьян предлагает мне финансирование и предоставление всех условий для экспериментов в обмен на личную просьбу.
Когда-то я проигнорировал это письмо, но теперь оно – моя последняя надежда. Набираю номер, указанный внизу в контактах. Несколько минут слышу долгие гудки. Здесь, в Америке, глубокая ночь, но у них там уже утро.
– Слушаю?
Всё звучит не так страшно, как я думал. Личная просьба Адьяна – вылечить одного его близкого человека. Он намекает мне, что связан с некими могучими структурами в России и у него большие возможности. Он называет мне размер гонорара, и я не верю своим ушам. Переспрашиваю на русском. Сомнений нет. Это очень солидный человек.
После того, как мы в общих чертах обсудили самые срочные вещи, я еду готовиться к отъезду.
Дом Бруно спит. Я барабаню в дверь, рискуя разбудить соседей. Через довольно долгое время слышатся сонные шаги, на крыльце появляется Бруно в клетчатой пижаме с всклокоченными седыми волосами.
– Что тебе надо? – сурово спрашивает он.
– Можно мне войти?
Он смотрит неодобрительно, но освобождает проход.
– Бруно, мне нужно новое лицо, – заявляю я без предисловий.
Он удивлён, но не очень.
– Новое лицо? Ты спятил?
– Я заплачу.
– Да ты знаешь, сколько это стоит?
– У меня есть деньги!
– У тебя? Ты же всё пустил на эксперименты. Альберто, твои эксперименты опасны. С какой стати я должен тебе помогать?
Опять он за своё. На этот раз, правда, он не выглядит таким категоричным и, кажется, готов меня выслушать. Вряд ли кто-нибудь, кроме него, поможет мне, поэтому начинаю уговаривать:
– Ты не понимаешь, как сильно я изменю всё.
– И как же?
Сон как рукой стирается с его лица. Вижу, как он хитро прищуривается, глядя на меня. Догадался ли он? Держусь ровно и невозмутимо.
Беру со стола какую-то массу, похожую на пластилин, мну её в руках, думаю, что же говорить дальше. Мне на глаза попадается пластиковая ложка для обуви с дыркой.