– Нам это было нужно, Грейсон. По крайней мере, мне. Иначе я бы никогда не узнала.
Я поймал ее пальцы и переплел со своими.
– Узнала что?
– Что ты был прав, – просто ответила она. – Я не влюблена в Эйдена. Он мой лучший друг, и я люблю его, но я не влюблена в него.
Меня так и подмывало сказать «я же говорил», но это было бы грубо.
– Итак, ты хочешь сказать, что для тебя есть надежда.
Эйвери пожевывала нижнюю губу. Нужно будет поговорить с ней об этой привычке, поскольку всякий раз, когда она так делала, мне становилось все труднее и труднее не целовать ее. Однажды чаша терпения переполнится, и я за себя не ручаюсь.
Пожирая взглядом ее рот, я начал медленно сходить с ума, но потом Эйвери подняла свои большие голубые глаза и совершенно беззащитно посмотрела на меня из-под ресниц, и я вмиг позабыл о ее губах. Я забыл, как дышать.
Будь это любая другая девушка, я бы не сомневался, что такой ход задуман нарочно – в попытке сразить меня наповал. И то, что она совершенно не осознавала, какое влияние на меня оказывает, очаровывало еще больше. Я влип по уши.
– Нет, – прошептала она, – я хочу сказать, что есть надежда для нас.
Произошедшее дальше можно описать единственным словом – «атака». Я буквально набросился на нее. Руками, губами и языком. Я слился с Эйвери так быстро, что она наверняка даже не поняла, что происходит, пока не улучила первый глоток воздуха.
Ее лицо раскраснелось, а я тяжело дышал и улыбался как идиот, но мне было все равно.
– Я бы сказал, для нас есть больше, чем надежда, Эйвс.
Я снова склонился к ее губам – к счастью, на сей раз с небольшой выдержкой, – но наш поцелуй прервали еще до начала. Леви с Брендоном стояли возле нас, хмурясь и закатывая глаза.
– Мне казалось, мы пришлю сюда поиграть в боулинг. Вы, ребят, идете или как?
Я крепко обнял Эйвери.
– Боулинг переоценивают.
– Серьезно?
Эйвери рассмеялась над раздраженным тоном Леви.
– Брось за нас в первом раунде, – попросила она друга, не отводя от меня взгляда. – Мы подойдем через минуту.
– И заберите с собой пиццы, – добавил я, радуясь, что мы с Эйвери сейчас на одной волне.
Брендон со вздохом взял одну пиццу, а Леви застонал.
– Сейчас даже не ваша очередь! Оуэн с Либби тоже куда-то запропастились.
– Погоди. – Мои руки наконец соскользнули с талии Эйвери. – Оуэна и Либби нет?
Я в шоке уставился на Эйвери, но она вовсе не выглядела удивленной. В ее глазах плескался озорной огонек, и по нему я понял, что к чему.
– Офигеть! – воскликнул я. – Мне нужно это увидеть.
Я спрыгнул со стула и потащил Эйвери за собой, напрочь позабыв про заказанную пиццу. Надо надеяться, Брендон с Леви управятся со всеми тремя.
– Проверь зал игровых автоматов. У Либби слабость к фотокабинкам.
Я сбивчиво остановился и с прищуром поглядел на Эйвери.
– Серьезно?
Она захихикала и указала на вход в зал игровых автоматов. Там стояла фотокабинка, и она определенно была занята кем-то – а то и не одним – очень увлеченным съемками.
– Офигеть! – повторил я, когда мы с Эйвери остановились перед кабинкой.
Наверняка тяжелое дыхание и причмокивающие звуки принадлежали кому-то другому.
– Ладно, – гортанно застонав, произнес Оуэн, и у меня от изумления отвисла челюсть, – можешь быть моим репетитором по исчислению. Но во время занятий абсолютно никакой одежды с кошками. Это жутко.
– Одежда не важна, – сипло ответила Либби. – И не нужна.
В этот момент что-то ударилось о занавеску, и футболка Оуэна упала на пол. Звуки поцелуев стали громче. А услышав, как расстегивается ремень и в очередной раз гортанно стонет Оуэн, я посмотрел на Эйвери и сказал:
– Разве нам не следует их остановить?
К моему удивлению, Эйвери пожала плечами.
– Если кто и сможет справиться с Либби, так это Оуэн.
Она потянулась за полоской фотографий, которые выдал автомат, и ее брови взлетели на лоб. Похоже, пора было спасать лучшего друга. Я поднял футболку и постучал по стенке кабинки.
– Эй, Оуэн! Хочешь, чтобы я бросил шар за тебя или как?
Последовавшая паническая вереница ругательств из уст друга меня рассмешила.
Секундой позже вышла Либби, каким-то образом умудряясь выглядеть вполне достойно, даже когда расправляла рубашку и пробегалась пальцами по спутавшимся волосам. Она ухмыльнулась моему шоку и выдернула цепочку снимков из рук Эйвери.
– Аппетитненько, – встрепенувшись, прощебетала она. На том и ушла.
Я пялился ей вслед, пока не услышал, как распахнулась занавеска. Ее отдернула Эйвери. В кабинке сидел Оуэн, залившись краской до корней волос, губы распухли, волосы взъерошены, а на ошеломленном лице застыл странный взгляд благоговения и ужаса.
Я бросил ему футболку.
– Ты там в порядке, тигр?
Оуэн моргнул при звуке моего голоса и, натянув через голову футболку, посмотрел на Эйвери.
– С твоей подругой реально что-то не так.
Он вскочил на ноги и буквально убежал от нас, рассмешив так напоследок.
Эйвери было направилась обратно к ребятам, но я ее остановил. А на ее вопросительный взгляд с намеком кивнул на только что освободившуюся фотокабинку.
Она вспыхнула самым очаровательным оттенком красного.
– Мне кажется, нам нужно вернуться к ребятам.
– Отлично, – драматично вздохнул я, отчего Эйвери хихикнула. – Но если я выиграю, то ты согласишься стать моей девушкой.
Эйвери взяла мою протянутую руку и с пониманием улыбнулась.
– А если выиграю я, то стану.
ЭПИЛОГ #1
Эйвери
В этом году научная ярмарка была совсем другой, и все из-за парня, стоящего рядом со мной. Приодевшись, Грейсон выглядел превосходно. Он согласился надеть миленькие слаксы и парадную рубашку, но заправлять ее наотрез отказался. Еще нацепил галстук, который свободно болтался на шее. И дополнил классику кроссовками. Как и свойственно Грейсону, в этом образе он скорее походил на голливудского хипстера, а не на раздолбая.
В рядах ботаников он произвел настоящий фурор. Многие девушки изучали наш проект дольше необходимого. Очевидно, слухи о красавчике распространялись весь день, и движение возле нашего стола становилось все труднее и труднее.
Не помогало и то, что Грейсон безраздельно любил внимание. Он был звездой государственной научной ярмарки штата Юты 2013 года и прекрасно это знал. Он смеялся с незнакомцами, рассказывая истории о наших приключениях, причем не стесняясь придавать им большей драматичности и романтичности, чем то было на самом деле. Каждый раз, когда кто-то умилительно вздыхал, хихикал или охал, Грейсон ослеплял меня той особенной улыбкой с ямочкой на щеке, так включал свое очарование и окончательно покорял их сердца.
В конце концов судейский комитет дошел до нас, и настало время представить наш проект. Похоже, многие хотели услышать все в деталях, потому что вокруг нас скопилась огромная толпа. Никогда еще не видела, чтобы какой-то проект привлекал столько внимания.
Я жутко нервничала, как и каждый год, а повышенное внимание только усугубляло положение. К счастью, Грейсон помогал мне каждый раз, когда я терялась из-за своей тревожности. Одно легкое сжатие его руки, моя голова прочищалась, и я снова могла сконцентрироваться. Честно говоря, я бы в жизни не справилась с представлением такого личного проекта без него.
Наконец добравшись до последней стадии горя, я внезапно ощутила двойную поддержку. Я взяла Эйдена за руку, и он просиял мне такой же красивой улыбкой, как и у его брата.
– И для демонстрации успеха проекта я привела доказательство моего принятия, – сказала я судьям, подталкивая Эйдена вперед. – Хочу представить вам Эйдена Кеннеди, парня, который вдребезги разбил мое сердце, а также своего лучшего друга в целом мире. Как вы видите, пройдя через семь стадий горя, я в итоге приняла то, что случилось между нами, и полностью его простила.