– То, что мне нравится учиться, еще не делает меня заучкой, – в ответ оскорбилась она.
– Есть два идеально описывающих тебя слова, Эйвс: научный клуб.
Эйвери втянула воздух сквозь зубы, и я понял, что сегодня научный клуб – не самая лучшая тема для разговора.
– Слова, которые больше недопустимо произносить этим вечером, – быстро добавил я, молясь, чтобы она снова не расплакалась.
Эйвери медленно выдохнула и положила фен. Пока она причесывала волосы, у меня возникло непреодолимое желание к ним прикоснуться. Потом Эйвс нанесла на губы легкий слой розового блеска, который пах так вкусно, что теперь уже я втягивал воздух. Во рту внезапно пересохло.
– Ладно, я готова.
Она повернулась и вопросительно взглянула на меня – мол, в чем проблема. Черт, если бы я знал. Мы разделили всего один крохотный момент близости, и вдруг эта девчонка превратила мои мозги в кашу. Она даже не представляла, насколько я был близок к тому, чтобы ее поцеловать.
– Э-э, Грейсон?
– Да?
Я вытащил голову из задницы и увидел, как щеки Эйвери в очередной раз залились румянцем. Боже, она была такой милой.
– Верно. Извини. Хорошо. Итак, приготовься. Все внизу, так что будет чертовски неловко, нужно поскорее выбраться за дверь. Сможешь это сделать?
Она помешкала, но все же кивнула, только быстро и резко, словно уже знакомая паника выползала обратно.
Я сосредоточил ее взгляд на себе.
– Эй. Я здесь. Можешь просто опустить голову и позволить мне самому вести разговор.
Поняв, что Эйвс сможет самостоятельно передвигать ноги, я взял ее за руку, и ее пальцы автоматически обхватили мои. Она начала дрожать, поэтому я поспешил вниз, пока у нее не случился очередной приступ паники. Утянул прямиком к входной двери, снял с крючка пальто и помог ей одеться.
– Ребят, а вы куда? – спросил папа, первым заметив нас.
Все вмиг повернулись к нам, и воздух в комнате стал плотным и тяжелым. Я очень хорошо ощущал направленные на нас пристальные взгляды, как и Эйвери, но не останавливался в своих попытках одеть девушку потеплее. Застегнув пальто, взял ее шапку и шарф.
– Мы просто немного прогуляемся по городу, попьем горячего какао и, возможно, успеем на площадь посмотреть фейерверк.
Замотав шарф, натянул Эйвери на голову шапку.
– Мы почти выбрались, ты отлично справляешься, – прошептал я, когда наши глаза встретились, и тут она меня удивила, послав в ответ едва заметную улыбку.
Эйвери надела перчатки, а я взял свое пальто. Не успел натянуть шапку, как Эйден все же открыл свой большой, глупый рот:
– Ты берешь с собой Эйвери?
Я стиснул челюсти. Знал же, что надеяться выбраться отсюда без каких-либо вопросов просто глупо. Но то, что это спросил именно Эйден, в совокупности со скептицизмом в его голосе, из-за которого вопрос прозвучал так, словно Эйвери недостаточно хороша для свидания со мной, взбесило меня гораздо больше, чем я ожидал.
Внезапно во мне проснулось безумное желание защитить Эйвери. И вместо того чтобы выйти за дверь, как следовало сделать, я развернулся и с вызовом взглянул на брата.
– Это проблема?
Эйден сощурился.
– Просто это как-то несвойственно. – Он глянул на Эйвери. – Вам обоим.
Как будто он имел право говорить о несвойственном поведении. Мои руки сжались в кулаки, отражая напряжение в челюсти.
– Ты же сам ей сказал, что пора начать тусоваться с другими людьми. И с каких это пор мне несвойственно желать провести вечер с красивой девушкой?
Лицо Эйдена вспыхнуло от гнева, но я смерил его взглядом. Если он хоть как-нибудь мне возразить, я его уложу. Должно быть, мои намерения были весьма очевидны, потому что именно в этот момент вмешались взрослые.
– Будьте дома к половине первого.
– Вы же еще не ужинали!
– Возьмите сотовые!
Я нахмурился, разбираясь в кутерьме слов.
– Мы поужинаем в городе, Кейтлин. И, пап, ну же. Сегодня ведь Новый год. К часу.
– Хорошо, – закатив глаза, неохотно согласился он. – Но только потому, что ты с Эйвери, ей я доверяю, она сможет удержать тебя от неприятностей.
При обычных обстоятельствах я бы поспорил, но сейчас мне просто хотелось увести бедную Эйвери подальше оттуда. Я взял ее за руку и резко развернул к двери.
– Спасибо, пап!
Мы уже почти выбрались, но моя мама нас остановила:
– Грейсон, подойди и поцелуй свою маму на прощание.
Подавив вздох, я ухмыльнулся.
– В последний раз, когда я так сделал, ты назвала это плохими манерами.
Она взглядом дала понять, что ей не до шуток, и я повиновался без дальнейших возражений.
– Спасибо, – прошептала она, прикоснувшись губами к моей щеке.
Отстранившись, я наткнулся на Кейтлин, которая тоже хотела меня обнять. Нет, у нас не принято так прощаться. Просто наши мамы, беспокоящиеся близняшки, расчувствовались из-за того, как я спасал Эйвери. Так что я с озорством заключил маму Эйвери в медвежьи объятия.
– С Новым годом, Кейтлин!
Громко чмокнул ее в щеку, и она захихикала.
– Ты всегда такой душка, Грейсон Кеннеди.
– Так и есть, мэм, – усмехнулся я.
– Только не вздумай сегодня использовать это очарование на моей дочери.
– Мисс Шоу! – в наигранном удивлении воскликнул я. – Я бы никогда не посмел это сделать!
Ага, конечно, еще как посмел бы. Да наверху меньше пяти минут назад я уже чуть было не пустил в ход все свое обаяние.
Кейтлин отбросила шуточки и понизила голос так, чтобы слышал только я:
– Я серьезно, Грейсон. Будь сегодня с ней осторожен. Она сейчас очень уязвима.
Облом.
– Она мне практически как сестра, Кейтлин. Я буду паинькой, – как можно искреннее заверил я.
Днем тут бы не возникло сложностей. Теперь же я наделся, что смогу пережить вечер, не нарушив своего обещания, потому что Кейтлин была права. Воспользовавшись состоянием Эйвери, я бы стал еще большим мерзавцем, чем Эйден.
– Хорошо бы, – ответила Кейтлин, уже подразнивая.
– Обещаю.
Сейчас или никогда. Я снова взял Эйвери за руку и сделал еще одну попытку прорваться к двери. На сей раз даже открыл ее, но Эйден не мог так легко нас отпустить.
– Эйвс, ты действительно пойдешь с Грейсоном?
По мне ударила новая волна злости, и все же я нашел силы идти дальше, вот только Эйвери остановилась.
– А ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?
Проклятье! Если он ответит «да», она останется. Даже после того как он ее обидел. А ведь он попросит, эгоистичный мерзавец. Он всегда руководил их отношениями, даже когда они были детьми. Он скажет «прыгай», она радостно спросит «как высоко». Это не значит, что она ему безразлична. Просто из них двоих Эйден более сильная личность, а ее чувства, видимо, гораздо глубже, чем его, поэтому Эйвери потакала каждой его прихоти.
– Эйвс, разумеется, я хочу, чтобы ты осталась. Это же Новый год, мы приехали сюда, чтобы провести его вместе.
Эйвери нахмурилась.
– Но ты сказал…
– Я не имел в виду, что больше вообще не хочу тебя видеть. Ты по-прежнему мой лучший друг. Тебе не нужно идти с ним, чтобы избегать меня.
Какого черта! Не знаю, что я такого ему сделал, отчего он считал, будто в мире нет ничего хуже, чем тусоваться со мной. Я потрясающий старший брат.
– Может, она хочет.
Эйден недовольно взглянул на меня и подошел к нам.
– Ты хочешь, Эйвери? Ты действительно хочешь пойти на свидание с Грейсоном? Или ты делаешь это из-за меня?
– Я… – Глаза Эйвери лихорадочно заметались между Эйденом и мной, а следом наполнились слезами.
– Эйвс, – произнес Эйден миленьким голоском, которым не имел права говорить с ней, – очевидно, я задел твои чувства. Прости. Я нервничал и, наверное, неправильно все объяснил. Почему бы тебе не остаться сегодня дома, тогда мы сможем поговорить.
Протянув руку, он вытер слезы с ее лица, и я едва ему не врезал. Мне очень хотелось, но у меня не было никаких прав на нее. Как бы меня ни бесила ситуация, это было только между ними.