Холод. Слышен слабый гул работающего мотора, доносящегося откуда-то издалека. Я чувствовал приток холодного воздуха, онемевшее тело казалось тяжелым грузом, которое приходилось удерживать в равновесии, чтобы голова не рухнула на холодный пол и не разлетелась на сотни осколков льда. Ноги... передавали холод от пола к голове... боль словно жидкость наполняющая сосуд, который медленно наполнялся холодной болью. Мгновения спустя я перестал что-либо чувствовать, глаза соммкнулись в надежде не видеть и не думать о холоде, но голова была забита одним и тем же словом...
-Холод... хо-хо-ло-ло-дно...
Сквозь холодный воющий гул мотора, я разбирал невнятный голос... собственный или же чужой, я не мог сконцентрироваться на чем-либо, кроме холода, он окутал и овладел мной, более не подвластное мне тело, переставшее слушаться и отвечать на сигналы, которые посылал мой остывший мозг, начало двигаться, мои глаза открылись и судя по легкому пару, что исходил из моего рта, я разговоривал...
-В-вы... з-зря в-вмеша-ались...
Я видел того, кто говорил этим хриплым и мерзлым голосом, я протягивал к нему руку и опустился на колени перед тем, кто сидел на полу и лил замерзающие капли слез. Его посиневшее лицо не было похоже на то, что я видел, когда впервые познакомился с ним... весь в сосульках, он трясся и издавал не понятные стоны.
-Ч-ч-то нам т-теперь д-делать...?
Теплый пар исходил от меня, когда я говорил о том, чего и сам не слышал... бедолага, который мерз и слушал меня, выпучил глаза и приоткрыл посиневшие губы от удивления. Медленно и с трудом он отрицательно мотал головой, будто боясь сломать оледеневшие кости, страх застыл в его взгляде, также, как и холод в этом аду.
-П-п-п-лан... э-э-то не п-по п-п-лану... Ч-чарли... я не п-п-ролезу-у... я-я... я-я... с-слишком т-толст...
Стюарт Ван Люберт был не обычайно толст и неуклюж, три его подбородка тряслись то ли от страха, то ли от холода, пузо вывалившееся из разорванной рубашки, только начало синеть, в отличии от остальной части его омерзительного тела, он был прав, рассуждая о том, что его габариты не впихнуть в квадратную полуметровую вентиляцию, откуда исходил холод в перемешку с гулом мотора. Кажется, теперь я стал слышать свой голос, который отдавал страшным эхом и сливаясь с воем ветра, оно наполнялось ужасом и пугало не только Стюарта, но и меня самого.
-Ты слышал о формуле Мостеллера...?
Стюарт продолжал судорожно стучать зубами и трясти головой, кажется, он уже ничего не понимал, изредка приподнимал умоляющий взгляд, будто я мог его спасти...
-В тебе около тридцати килограмм жира... этого достаточно для преодоления того времени, что нам отведено пробыть в холодильной камере...
Старик почувствовал тепло надежды, оно согрело его и позволило сокращяющимся мышцам натянуть легкое подобие улыбки, что расползлось по заледеневшему лицу. Он даже умудрился показать пожелтевшие зубы и посиневшие десна, видимо, это все эмоции на которые он был способен...
-Вы ведь помните мою жену... Кристен?
Чувствуя себя в неком подобии безопасности, Стюарт напоминающий замерзший кусок мяса, продолжал делать вид, будто его внутренние органы не воспалились, почерневшие конечности не отмерзли, а под ним не замерзла лужа его собственной мочи... он уже перестал трястись, его глаза смыкались, а дыхание затруднилось, казалось, он вот-вот уснет.
-Честно... честно говоря, она не была моей женой... нет... я ведь... я ведь не должен был сюда попасть... она обещала... Гринн...
Упоминание фамилии Гринн разнеслось холодным эхом в камере, вместе с холодным ветром оно вернулось и ударило в голову... "Гринн"!
-Что она обещала?
Вопрос был обращен к оледеневшему телу старика, которое перестало двигаться, он сполз и улегся на холодном полу, он перестал дышать, на лице замерзло выражение страха и надежды, что слились в одну агонию холода и смерти. Стюарт Ван Люберт перестал сопротивляться и отдал себя в руки смерти... он не захотел бороться лишние два или три часа, все что он мог, так это подчиниться... именно это он и сделал, когда принял предложение доктора Гринн... Гринн... Гринн... Гринн!