— Это тот лес, где Вербена приняла силу ведьмы. Самая первая ведьма.
Кол повернул голову в мою сторону, окинув странным взглядом, который я не смогла разобрать. Я же в свою очередь, не очень желала смотреть на вампира, поэтому притворилась, что углубилась в мысли.
На самом деле, «углубляться» некуда. Я слишком мало знаю о своей тезке. Единственный человек, который мне рассказывал семейные истории — это был мой дед, Бенедикт. И тот умер, когда мне было лет двенадцать.
Я лишь знаю, что Вербена сбежала из страны, жила в лесу (как она там выжила, мне объяснить не смогли), потом её нашла какая-то старушка, имя которой я не знаю. Именно поэтому, в рассказе для малыша Гилберта я назвала её «Анной».
Потом была Ринна, её близнецы. А дальше я и вовсе знаю лишь ведьм пять. На самом деле, в нашем клане много разных интересных историй, но мама была не лучшей рассказчицей. Каждый раз, когда я просила её об «сказках на ночь» про наш клан, она отвечала что-то по типу:
— Наша семья — это не те люди, про которых тебе надо знать.
Дедушка Бен охотно повествовал истории и байки из-за чего мама часто ругалась. До сих пор не понимаю свою реакцию на тот глюк, когда я нашла книгу. Неужели я её так боюсь?
Никогда такого не было. Я уважала Чаки, как ведьму. Принимала её такой, какой она есть. Но тот эксперимент изменил всё. Я не помню, как так получилось, что мой нож оказался в ней. Я не могла её убить.
Из мыслей меня вырывает прикосновение к щеке.
— Ты чего? — Кол стал передо мной, обхватив моё лицо ладонями.
— Что не так? — хмурюсь, не понимаю его порыва к нежностям.
— Ты плачешь.
Удивляюсь и машинально прикасаюсь пальцами к щекам. Мокро. Ну вот, я снова разревелась, ещё и перед Колом. Не хочу верить, что это из маленького нюанса, который не учли Клаус и Чарли при эксперименте.
Нюанс вот в чём. Моё сознание, мозг, да и психика в общем, остались… подростковыми. То есть, выражаясь простым языком, я на протяжении всей жизни буду шестнадцатилетней девочкой. Я чувствую, как девчонка, а не как опытная бессмертная ведьма. И таких оплошностей не мало. Например: Клаус не позволил мне стать монстром. А в этом ведь и был смысл.
Наверное, Майклсон меня привлёк именно из-за того, что он фаворит у подростков-девочек.
— Подумала не о том. — отвечаю вампиру, убрав его руки. — Давай продолжим путь.
— А ты знаешь, куда нам надо идти? — усмехнулся первородный, спрятав руки в карманы.
Я задумалась. А знаю ли я, куда нам двигаться дальше?
Нет, не знаю.
По всей видимости, я сказала это вслух, раз Кол очень красноречиво закатил глаза.
— Почему ты не воспользуешься своей высшей магией Вавилит?
Теперь мой черёд применять красноречивый взгляд.
— Мне нельзя.
Надеюсь, он поймёт, не тупой ведь.
— Почему? — ухмыляется, видимо, придумал нечто остроумное. — Боишься, что облажаешься?
Где смеяться?
— Видимо, твои красивые глазки компенсируют отсутствие мозга. — фырчу я, скрестив руки на груди. — Если я совершу что-нибудь из заклинаний Вавилит, то нас сразу найдут.
— Да о ком ты всё время талдычишь? — разнервничался первородный, взмахнув руками. Его взгляд снова стал твёрдым, раздражённым. Мне больше нравиться, когда он задаёт глупые вопросы, не скрывая лукавые искры в карей радужке.
— Не время, давай позже это обсудим?
Кол ничего не ответил, лишь что-то пробурчал (не самые нежные слова, как я думаю) и пошёл в ту сторону, где когда-то пасся белый олень.
Мы шли долго и молча. Я всё думала о своей семейке. Скорее всего, на меня так действует атмосфера этого леса. Поверить не могу, что где-то в этих лесах, Вербена, о, хвала её величию, бродила около месяца, пока не встретила ту загадочную мать Терезу, которая приютила её. Где-то на этой территории родилась Ринната.
Дед говорил, что она была необычно красивой, умной и далее по списку «идеальности». Я во время историй сидела завёрнутая в большущий плед, представляя всё это.
Мама после таких вечеров почти пытала меня, чтобы выяснить, что мне там успел наговорить дедушка Бен. Я говорила, что он рассказывает лишь о бабушке, которую я никогда не видела.
— Ты долго там стоять будешь?
Резко поднимаю голову и понимаю, что стою на месте, хотя казалось, будто я иду вслед за обиженным вампиром.
Пожимаю плечами и делаю шаг, но ничего не выходит. Хлопаю глаза и смотрю на ноги. А потом под них. Ловушка для сильнейших ведьм. Я польщена. Значит, тут в лесу ведьмы Вавилит ловили ведьм Вавилит. Вполне находчиво и логично.
— Я в ловушке, — недовольно пыхчу, пытаясь применить пару простых заклинаний, но ничего не выходит.
— Ты же сильная ведьма, ты сможешь выбраться, я верю в тебя, — от такого заявления я даже потерялась. Поднимаю на Кола взгляд и вижу по его лицу, что он хотел сказать совсем не это.
— Я хотел сказать именно это, — вновь удивляет и себя и меня вампир.
— Мне приятно это слышать, — отвечаю я совсем не теми словами, какими хотела.
Потихоньку, медленно, но до меня дошло. Поворачиваю голову вправо и вижу небольшое озеро, больше похожее на болото.
— Понимаешь, по легенде, — неуверенно говорю я, начав перебирать пальцами, — дом, в котором Вавилит родила дочь, он…
Майклсон скрестил руки на груди, желая услышать продолжения. Он ничего не говорил, опасаясь, что правда выпрыгнет наружу.
—…он превратился в озеро, по настоянию уже пожилой Риннаты. Но получилось не просто озеро, а, так называемое, Озеро Правды.
— Озеро Правды, — повторил за мной вампир, покосившись на то самое озеро. — Срочно уходим.
Он разворачивается и начинается стремительно удаляться, пока я возмущённо не воскликнула:
— Я в ловушке, эй!
Кол резко остановился, а потом вернулся ко мне и сел на землю.
— Что будем делать, мисс?
— Ждать, когда я что-нибудь придумаю.
Я села рядом с первородным. Не могу поверить, что мы так влипли. Мало того, что я не заметила ловушку, так ещё и застряли у Озера Правды. Вообще, дед называл его на латинском — Verum est turpis — что переводится как Правда страшна. Но я мне нравится называть его попроще, а не всякими заморочками.
Я смотрела на это озеро, что покрылось тиной и другой пакостью, ожидая от Кола хоть каких-то слов, но он молчал. Было не по себе. Я чувствовала исходящее от вампира беспокойство и напряжение, он боялся того, что я узнаю его тайны. Разделяю его страх, но мне показалось, что Кол тот самый человек, которому хочется довериться. А смысл в том, что около этого озера ты не сможешь соврать даже сам себе.
— У тебя есть какая-нибудь мечта?
Поворачиваю голову на вампира, он смотрит на меня в ответ. В его глубоких карих глазах не было насмешек и мальчишеского озорства. Сейчас он до безобразия похож на Элайджу. Тот же серьёзный взгляд, задумчивость и гордость. Элайджа уверен в себе, но не так сильно, как Кол. Эл не самовлюблён, это отличает его от других своих братьев и сестры.
— Не поняла вопрос, — отвечаю я, всё ещё изучая его отрешённый вид.
— Клаус мечтал стать гибридом, Ребекка мечтает о семье, об обычной жизни. Элайджа мечтает о спокойствии и о покое в нашей семье. О чём же мечтаешь ты?
Я думала не долго, мечта моя была известна уже давно.
— Я мечтаю родиться в другой семье. В простой. Я не хочу быть ведьмой.
Безалаберно говорить это в лесу, где мой предок приобрёл силу ведьмы. Но озеро не даст мне соврать. Я не хочу быть Вавилит.
Кол лишь кивнул, умолчав о своей мечте. Мне было очень любопытно, о чём думает первородный, но я вижу, что он не готов открыться. Не сейчас.
— В том отеле, где мы были, — неожиданно начал вампир, — во сне ты несколько раз повторила одно имя. Раза три. — он повернулся ко мне — Кто такой Кай Паркер?
Знаете, что я ощутила в тот момент?
Казалось, будто меня скинули со скалы прямо в ледяную воду, а потом сразу в кипящую лаву. По моему телу будто пробежалась группа муравьёв. То, что мне стало не по себе — ничего не сказать. Призраки прошлого меня стали посещать слишком часто.