Богдан отвернулся, устремив взгляд вдаль мотая головой. Она невозможна.
— Ты внимание моё так привлекаешь? — посмотрел ей в глаза, они мигом перестали улыбаться.
Девушка не ответила, от него не укрылась внутренняя борьба, с трудом сдерживает себя, чтобы не сказать очередную гадость. Скажет, испортит игру. Теперь в его глазах притаилась улыбка.
— Иди сюда, вредная колючка.
Смена власти, которую она мгновенно почувствовала.
— Я итак здесь.
— Ближе.
— Зачем? — напряглась Алекса, нервно сглотнув, веселье испарилось.
— Боишься? — с неприкрытым вызовом в каждом звуке.
— Нет! — встрепенувшись повелась на провокацию.
— Ну так в чём дело? — смотрит ей прямо в глаза, пряча улыбку.
Алекса оттолкнулась от нагретого бока итальянки и встала напротив него в шаге. Опасная дистанция, ещё шажок и она уже в слабой позиции, начнёт путаться и спотыкаться в мыслях.
— Ближе, — голос бархатистое мурлыканье кота.
Она смело шагнула, дерзко вздернув подбородок, смотря на него снизу вверх с наглым выражением лица. А сердце застучало быстро, быстро, только с виду смело, а внутри трусишка зайка, того и гляди бросится бежать сверкая пятками. Она чувствует, что брюнет знает о своем влиянии на неё, он чувствует перемены внутреннего состояния мгновенно, словно настроенный с ней на одну волну. Руки сами потянулись к соблазнительной фигурке. Когда она такая, хочется обнимать и целовать… Опустив ладони на поясницу девушки, Богдан двумя руками мягко придвинул к себе, обжигая кожу даже через ткань одежды. Она настолько маняще близко, его руки почти на её приключенческом месте, по которому он совсем не против отшлёпать, чтобы знала, что можно делать, а чего нельзя..
— Давай спокойно доедем. Ты же можешь быть нормальной?
— Давай. Я и сейчас нормальная, — еле сдерживаясь, чтобы не наорать на него. Когда злой, как-то безопаснее ощущается.
Нервы натянуты до предела, в руках мондраж. Что он замышляет? Вот уже из головы мысли повылетали, думать могла только о его больших ладонях, которые крепко сжимают её, обжигая.
— Вот сейчас нормальная. А весь день ты, что творила?
— Ничего, — против воли раз улыбалась Алекса, вспомнив только, что состоявшийся заезд на итальянке.
Вдруг подумалось, сейчас поцелует, попытается, но она не дастся. Сама не заметила, как взгляд опустился на капризные мужские губы, дыхание дрогнуло. Он невозмутим. А она?
— Поехали, — неожиданно отпустил, быстро обходя машину.
Девчонка так и замерла растерянно, и ей даже показалось она успела заметить улыбку прежде, чем брюнет скрылся в авто. Вот уродец! Мгновенно совладав с собой, села рядом. Не зная чем занять руки, распечатала жевательные конфеты и засунула одну в рот. Клубника со сливкам совсем неплохо.
— Своё ванильное молоко сам пей, — прошипела зло, через голову закидывая коробочку назад.
Богдан вставил ключ в замок зажигания и будто передумав о чем-то, повернулся к ней.
— Вкусно?
— Очень!
Рывком схватил за лицо обеими руками впиваясь в губы, ворвался языком в рот, отобрал конфету и тут же отпустил. Она ошарашенно моргнула, растерянно попыталась что-то сказать, но слов не нашлось, лицо горело нежеланным румянцем. Брюнет ослепительно улыбаясь оценивал результат своих деяний.
— Действительно вкусно, — будничным тоном выезжая на дорогу.
Обалдело глазея на бесстрашного нахала, она не могла определиться, что хочет с ним сделать, ударить за свою растерянность или поцеловать и отобрать злосчастную конфету обратно. Нет, всё же так рисковать не стоит, что-то подсказывало и то и другое закончится одинаково печально для неё. Парень же совершенно невозмутимо пережевывал конфету. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, мысли перемешались и всё же сильнее хотелосьего ударить, как следует по самодовольной роже. С трудом сдерживая порывы, Алекса швырнула упаковку с конфетами на приборную панель.
Богдан приподняв брови взглянул на неё:
— Больше не хочешь?
— Не хочу.
— Жаль, мне понравилось, — мурлыкнул, пакостливо улыбаясь.
От интонации с которой это было сказано, по рукам девушки побежали мурашки. Хмуро взглянув, поймала улыбку. Урод! Ещё и лыбится! Сердце несётся, как бешеное. Издевается! Вон, какой спокойный сидит. Планшет разрядился, делать нечего. Если, чем-нибудь не займётся, то уснёт. Пролетали километры, в сон клонило сильнее, сил бороться не осталось. Богдан, как назло молчал, лишь изредка качал головой, будто ведёт внутренний диалог сам с собой. Впереди маячил "Мерседес" Ильи, который они довольно быстро догнали.
— Мне нравится, когда ты послушная, — посмотрел Богдан на сонную девушку, скользя взглядом по стройным ножкам.
Руки так и чесались, провести ладонью ощущая гладкость кожи.
— Когда это ты видел? — мигом проснулась Алекса.
— Так боишься, что покажешься послушной и милой? Тебе пойдет.
— Что за бред несёшь!? — разозлилась девчонка.
— Чего ты разозлилась? Просто сказал, что нравишься, когда милая девочка, как сейчас. Можешь расценивать, как комплимент.
— Когда же ты видел меня милой и послушной!? Сейчас просто молчу. Хочешь сказать, заткни рот и станешь милой, — резанули больно его слова по сердцу. И не надейся не такая я, и от твоих нравишься, не растаю!
— Видел, только что, — посмотрел на неё в упор и отвернулся на дорогу. Невозможно с ней разговаривать.
Пальцы сами сжались в кулаки. Ну держись! Теперь ты точно попал. Разделаю, как повар рыбу на разделочной доске. В два счёта! Эта поездка окажется для тебя роковой. Угрожала молчаливо Алекса, в который раз вспоминая подслушанный разговор.
— Давай поменяемся, — коварно сверкнула улыбкой.
— Чем?
— Я за руль, ты рядом.
— Нет. Ты уже сегодня своё откатала.
— Ты жадина что ли? — мягко толкнула его в плечо кулачком.
Богдан округлив глаза на неё уставился.
— Ну пожалуйста, — взмолилась девчонка жалобно.
— Нет, — отрезал Богдан, нервно прикусывая нижнюю губу.
Девичья ладошка опустилась на плечо.
— Ну можно?
— Нет, — отрезал Богдан, сильнее сжимая руль, бросив быстрый взгляд на женские пальчики на своём плече.
Сердце понеслось, будто сумасшедшее, ещё чуть-чуть и он свернёт с дороги. Да или просто на обочину.
— Ну Богдаш, ну пожалуйста, — заныла Алекса, как маленький ребенок, стряпая жалостливую мордашку.
Он не ответил, только сжал челюсти, скидывая нервирующую руку.
— Не будь жадиной, — выпрашивающе смотрела ловя взгляд, — ну Богдашечка.
— Не называй меня так! — рявкнул брюнет, она дёрнулась от неожиданности.
— Почему? — снова заныла. — Я буду хорошей девочкой. Ну Богдаш, ты же так хотел чтобы я была послушная. Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Тебе же нравится, когда я хорошая? Я буду хорошей, чуть-чуть.
— Сейчас высажу, доиграешься.
— Как в прошлый раз? — поддела она его, просяще заглядывая в глаза и отвлекая от дороги.
В горле пересохло и либо он сейчас её высадит, либо… Держать себя в руках, он же не малолетка.
— Сейчас точно договоришься!
— Жадина! Скряга! Не хочешь быть Богдашей, будешь Дашей! — выкрикнула приближая к нему лицо почти в упор, он даже отклонился.
Свирепый взгляд заставил отпрянуть Алексу, на безопасное расстояние.
— Лекс, ты сама себе враг! Ещё одно слово и получишь!
— Что же я получу? Даша, — за смеялась неугомонная, проговаривая последнее слово по слогам.
— Сейчас сверну в ближайшую лесополосу и там узнаешь, — зловеще пообещал Богдан. — Там спасать будет некому, Нестеров далеко.
— Ой, напугал, — нервный смешок вырвался против воли.
— Я серьёзно! Станешь очень послушной в моих руках, — обещал он убедительно, понизив голос, одаривая много обещающим взглядом.
Явно угрожая расправой, по своему особому методу, подумалось ей. Перед глазами всплыли картинки поцелуя в клубе. Первого поцелуя… Не то, совсем не то! Сбивает смысли один только его взгляд! Почти поцелуя в спальне, в темноте и Димка тогда спас от позорного падения к его ногам. Как бы самой не попасться… В голове сплошные поцелуи. Не-е-ет… Она никогда не проигрывает! Никогда! И из этой битвы выйдет победителем. Поджав губы отвернулась к окну, разглядывая причудливые формы создаваемые облаками. И сама не заметила, как уснула. А вот Богдан сразу заметил, выдыхая с облегчением расслабился.