Сигизмунд Эдуардович тихо хрипел от руки, сдавившей его горло, но даже не брыкался и не пытался вырваться из не особо крепкого захвата. И шею под укус подставил будто бы нарочно и наиболее соблазнительно. Я то приближала губы к яремной вене, то резко одёргивала себя, напоминая, что я человек, а не животное, ведомое одними инстинктами. Вот только инстинкты побеждали. И жертва тому только способствовала, покорно обмякнув в моих руках.
Всего один укус, один глоток, и мир наверняка заиграет новыми красками. Кровь вылечит меня, сделает полноценной, утолит сосущий голод. Ну же, смелее, всего один глоток, не больше.
Губы коснулись влажной потной шеи. Просто обжигающе горячей. Я застонала от блаженства – кровь согревала даже сквозь кожу. Сигизмунд Эдуардович вторил мне, и в его стоне слышалось больше восторга и нетерпения, чем положенного страха и ужаса. А разве можно обманывать чьи-то ожидания?
Доктор ворвался в палату аккурат в тот миг, когда моя воля дала трещину, а зубы почти проткнули тонкую кожу над бьющейся жилкой.
– Вы что творите?! – взревел Александр, отцепив меня от чиновника в самый последний момент, и зубы клацнули вхолостую. Замахнулся не раздумывая, и щёку обожгла боль. Острая и горячая, но отрезвляющая похлеще ледяного душа. Я часто-часто заморгала, стряхивая странную пелену в глазах. Зрение, пестревшее пульсирующими алыми нитями, медленно пришло в норму. Я перевела взгляд с врача на свою неудавшуюся жертву и непроизвольно ощерилась вновь. Потому что на жертву Сигизмунд Эдуардович был совершенно не похож. Тот же костюм с иголочки, равнодушное лицо, прическа волосок к волоску. И не скажешь, что еще минуту назад стоял, обливаясь потом, трепеща перед разбуженным хищником. Я же, наоборот, с трудом приходила в себя. Сердце, которого я почти не слышала прежде, громыхало в груди, дыханье сбилось, а внутренности сжимались узлом от одной мысли о том, что могло произойти, не загляни на огонёк сияющий рыцарь в белом халате.
Мне было стыдно. И тошно. И немного больно – щека ныла, а кожу пекло, как от ожога. Но повиниться перед Александром я не успела – он развернулся ко мне спиной, расправил узкие плечи и стал конкретно наезжать на поправляющего галстук чиновника:
– Вы что себе позволяете, Сигизмунд Эдуардович? Это моя пациентка, а вы едва не спровоцировали её на неконтролируемую агрессию. И зачем вы отключили подачу транквилизаторов? Чего вы хотели добиться? Заключения под стражу за нападение на представителя власти? Да любой суд докажет невменяемость новообращенного вампира!
– Остыньте, юноша, – небрежно отмахнулся мужчина. – Мы просто беседовали о новой природе госпожи Цапенко. Так сказать, на наглядных примерах.
– Беседовали?! Да она едва вам шею не отгрызла! Если мечтаете о вечной жизни, обращайтесь к кому-нибудь постарше, а неофит вас быстрее на части разорвет, чем заразит вирусом.
Сигизмунд Эдуардович отчего-то промолчал в ответ. Тонкие губы сжались в линию, глаза потемнели, и Александр нахмурился. Внимательный взгляд скользнул сверху вниз по фигуре чиновника, задержавшись где-то на уровне солнечного сплетения.
– Ах вот оно что, – выдохнул врач с досадой. – Вздумали решить все проблемы разом. Не ожидал от вас столь слабовольного поступка.
– Не вам меня судить, – буркнул мужчина в ответ.
– Не мне, – покладисто согласился Александр. – Но и суд не принял бы вашу сторону. Хотя нервы девочке потрепали бы изрядно за время следствия. Зачем же вы так, а?
– Хватит. Не ваше дело, – рыкнул Сигизмунд Эдуардович. Развернулся на пятках и удалился, не прощаясь. Даже до двери не дошел – исчез в полушаге, растворившись в воздухе. Да они тут все поголовно Коперфильды что ли?!
– Ты как, в порядке? – обернулся ко мне врач. В прозрачно-голубых глазах сквозило сочувствие. Или мне просто хотелось увидеть в этом ледяном взгляде хоть какие-то эмоции.
Александр подошёл ближе, протянул руку, и я позволила поднять себя с пола. Мышцы ныли как после часовой тренировки, голова кружилась, а во рту остался гадкий привкус солёной от пота кожи... Фуу, неужели я действительно хотела загрызть человека? Серьезно?! Да этот вирус вампиризма не только клыки отращивает, но и мозги начисто отшибает. И ладно бы набросилась на кого-нибудь мало-мальски симпатичного… да хоть на доктора своего, даром, что малолетка. Нет же, полезла с каким-то стариканом лобызаться!