Я провела кончиком языка по зубам, нащупав острые клыки, чуть уменьшившиеся в размере, но всё равно ощутимые, и вздрогнула. Это всё реально. Взаправду. Я умерла и я...
– Я… я вампир? – пораженно прошептала я, потихоньку осознавая произошедшее. Я напала на человека. Я его едва не укусила. У меня, черт возьми, клыки во рту! И зрение пошаливает, окрашиваясь багрянцем, как тепловизор какой-то.
– Нет, – огорошил Александр, заново подключая меня к системе и методично проверяя данные на приборах. Я вытаращилась на него, и врач спокойно пояснил: – Ты не вампир. Пока не вампир. Просто инфицированная вирусом.
– Но этот… тот… он сказал, что я умерла!
– Мда, нехорошо получилось, – хмыкнул доктор без особой печали, обращаясь куда-то к мигающему экранчику. – Нельзя такое в лоб говорить, тем более неизлечимо больному пациенту. Но Сигизмунд не медик, да и о банальном такте, кажется, не имеет ни малейшего понятия.
– Значит, это правда? Я… мертва?
– Чисто физиологически – увы, да, – честно признался Александр, и я сглотнула горький комок в горле. Не то, чтобы я на что-то надеялась… но надеялась! Вопреки логике и здравому смыслу. – Современная целительная магия подчас творит чудеса, но вернуть кого-то с того света даже ей не под силу.
– Но… но я говорю, двигаюсь… даже дышу, когда не забываю это сделать!
– Это вирус. Он тут, – доктор подошёл вплотную и, ухватив за затылок, ощутимо ткнул пальцем в основание черепа. – Распространяется от укуса и сразу внедряется в ЦНС. Вирус тормозит привычную человеческую физиологию, создавая новые нейронные связи. Улучшается слух, зрение, повышается КПД мышц на фоне общего угнетения состояния. Понижение температуры тела и кислородное голодание приводят к формированию нового способа питания. Ну, ты и сама уже поняла, какого.
– Кровь? – прошептала я, едва шевеля губами.
– Кровь, – скупо кивнул Александр. – Если бы я опоздал хоть на пару секунд, ты бы уже стала вампиром. Полноценным неофитом. А маг-министерство потеряло бы одного из самых въедливых своих чиновников.
– Я бы… я бы его убила? – недоверчиво выдохнула я. И чему, спрашивается, удивляться? Я бы не остановилась – просто не смогла бы. Но ведь и тот вампир не остановился, а я здесь, а не в закрытом гробу. Почему?
– Новорожденные вампиры не умеют обращать, – доктор одной фразой ответил и на заданный, и на мысленный мой вопрос. – Эта способность появляется не сразу, иначе не миновать нам эпидемии в ту пору, когда контроль обращений никто не регулировал. Тебя пришлось как следует реанимировать, выводя из летаргии без применения гемоглобина, но в обычной ситуации после укуса с некритической кровопотерей вероятность заражения невелика, а степень выживаемости высокая.
Возможно, профессионалу своего дела слова, сорвавшиеся с уст врача, что-то значили и объясняли, но я как-то не прониклась богатством лексикона.
– Чтобы обратиться, нужно пройти через смерть, по иному никак, но обычно пробуждает сам обративший, а не медицинская бригада. Но тебе повезло, наши ребята успели ненадолго откачать, и умерла ты уже здесь, а тут я подключился к проблеме и задействовал кое-какие свои наработки, так что ты ещё не вампир. Но, увы, уже и не человек.
Да уж, чертовски повезло. Я умерла! Умерла. Разве это не конец?
– Не волнуйся, я попытаюсь отсрочить твоё обращение как можно дольше. Понимаю, тебе сейчас нелегко, особенно психологически, а резкая перестройка организма может оказаться фатальной для психики, поэтому немного растянем процесс. Ты привыкнешь, тело изменится, а уже потом, через недельку-другую, дадим тебе немного крови для обращения. Согласна?
– А что, если я... если я не хочу быть вампиром? – прошептала, с силой сжав кулаки. Александр взглянул на меня внимательно, испытующе, а в глубине глаз мне почудился... интерес?
– Не хочешь? – спокойно переспросил он, не отводя взгляда. Я отрицательно помотала головой, облизнув губы. Дурацкая жажда никуда не делась, но теперь я понимала, что графин с водой мне уже не помощник. Мне нужна кровь.
– Действительно не хочешь? – Александр подошёл ближе, глядя глаза в глаза, а в голосе появились незнакомые влекущие ноты, заставлявшие слушать и слушать, качаясь на волнах бархатистого тембра. – Не хочешь вечной юности? Не хочешь жить вечно? Не хочешь соблазнять мужчин лёгким мановением руки? Ты правда готова отказаться от всего этого и умереть?