— Отец Филипп, а почему именно старообрядцы занимались социальным служением?
— Православие — в случае его глубокого осознания — помогает социальному служению. А старообрядцы к концу девятнадцатого века уже лет триста свое самосознание защищали. Они глубже принимали православное христианство. Все-таки Великороссийская церковь, как они ее называли, оказалась более поверхностной. Что события после 1917 года и показали: они своих попов прятали, а великороссийские крестьяне с колокольни часто спускали. Такое разное состояние религиозности. До 1917 года считалось, что все кругом православные. А ведь были, например, чудесные обычаи. Например, в конце девятнадцатого века в Рязанской губернии — обряд катания попа. Бездождие, выходит священник на поле служить молебен о даровании дождя. А после молебна его заваливают и по полю катают. Как он есть — в облачении. Если попа не покатаешь — дождя не будет. И это девятнадцатый век, Святая Русь. И таких обычаев — выше крыши, если мы по этнографии пройдемся. Живое язычество.
— Ну сейчас- то ничего подобного нет.
— Если людей заформализовать, то так будет. Задача не увеличить число формально православных, а увеличить число спасающих свою душу. Сказано же: «Спасая, спасай свою душу». Если мы донесем, что они тут не для магии, не для того, чтобы галочку поставить, свечку воткнуть и на сем закончить, а чтобы привнести в свою жизнь святость, то у нас будет больше реальных православных. Реальная жизнь возникает долго. И не надо торопить. Веру дает Бог, а Он долго терпит, долго ждет. Насильно в рай утянуть нельзя. Моя пастырская задача — создать обстановку, которая не оттолкнет человека. Вот моя бабушка когда-то перестала ходить на приход при Даниловском кладбище. На Пасху, при освящении куличей, было принято давать пожертвование — рубль, и бабушка увидела, как одна старушка замешкалась и рубль этот не успела дать вовремя, а священник на нее крестом замахнулся: «Давай, давай рубль свой скорее». И бабушка сказала: «Так мне нехорошо стало, больше не пойду туда». Вот этого церковному человеку оказалось достаточно. И мы не имеем права так ошибаться.
— Много ли людей приходит сегодня в церковь?
— В социальных процессах, как в море, бывают «приливы» и «отливы». Сейчас «отлив». Большой «прилив» случился, когда было плохо. Сейчас стало полегче. А человек ленив. Сделать лишний шаг в ущерб себе всегда тяжело и не хочется. А сходить в церковь — это тяжело: надо встать в шесть часов, не евши, кофе не попивши. Идешь — темно. Пришел, а скамеек нет, не посидишь. И когда вроде не каплет, гром не грянул, можно и поспать в воскресенье, в конце концов.
— Есть какие- то цифры?
— Социологическое исследование, которое проводилось в 2009 году с моим участием, показало: из 75 процентов назвавших себя православными не более 10 можно считать реальными христианами, что называется, практикующими. Это те, кто постится, раз в месяц или чаще причащается, знает, когда у них именины, соблюдает церковные праздники не гулянием, а хождением к обедне. Остальное — околорелигиозно. Вере нельзя научить. Ее можно только возгревать или гасить. И если пытаться технически подойти и только этим ограничиться (например, школьными уроками), то все быстро надоест, если человек не готов к церковной жизни. Ведь и сейчас бывает, например, приходят родители крестить ребенка, худо-бедно знают «Отче наш» и даже Символ веры с грехом пополам по бумажке прочтут, но это все их знания о христианстве. И от таких на вопрос: «Вы христианин?» — запросто получаешь: «Да вы что! Я православный!»
Магия порядка
Елена Волкова
За последнюю четверть века православие заполнило в массовом сознании вакуум упорядоченности, а не духовности
Александр-Мари Колин. «Три ведьмы из “Макбета”»
Крах советской идеологии вызвал широкий интерес людей к православной традиции, что позволило РПЦ значительно расширить свое влияние на массовое сознание. Согласно недавним опросам общественного мнения, теперь более 100 млн граждан России считают себя православными, что должно бы говорить о произошедшем за последние годы небывалом улучшении нравов, росте гуманности и духовной просветленности современного общества. Но реальное положение дел свидетельствует скорее о его нравственной деградации и растущей ожесточенности. Что же привело массы в церковь? Оказывается, многие увидели в ней преемницу системного порядка, утраченного при разрушении советской системы, и ищут там магию обряда, призванного обеспечить личное благополучие и покой, а вовсе не встречи с Христом и духовного возрождения.