Возникла ситуация инвестиционного цугцванга. С одной стороны, без снижения реальных зарплат и занятости предприятия не смогут восстановить эту возможность. С другой стороны, такое снижение приведет к окончательному замораживанию внутренних рынков, что ограничит не только возможности, но и стимулы предприятий осуществлять инвестиции.
Уровень прибыли предприятий и предпринимателей в совокупных доходах экономики сейчас находится на историческом минимуме (ниже, чем перед кризисом 1998-го и в разгар кризиса 2008–2009 годов, а доля оплаты труда в издержках, наоборот, максимальна (см. график 1).
Инвестиционный спрос при этом находится на пределе своих возможностей. Доля валового накопления основного капитала в ВВП в последние годы держится на уровне около 22%, что значительно выше средних показателей периода, предшествовавшего кризису 2008–2009 годов (около 18%). Правда, на фоне других развивающихся рынков такая норма инвестирования все равно невысока. В Китае, например, доля валового накопления основного капитала в ВВП в последние годы составляет 48%, в Индии — 34%, в Индонезии — 26%. Однако на фоне сниженной доли прибыли предприятий в российском ВВП даже такая норма означает, что инвестиционная нагрузка на прибыль компаний беспрецедентна. Таким образом, без восстановления уровня прибыльности компаний не стоит и мечтать об ускорении инвестиций и экономического роста.
Выход из инвестиционного цугцванга и экономической стагнации возможен только в случае серьезного шока — позитивного или негативного. Такой шок позволит увеличить прибыльность корпоративного сектора: либо за счет внезапного роста доходов — например, от внешнеэкономической деятельности (позитивный шок), либо за счет сокращения расходов — в первую очередь на оплату труда (негативный шок). Если это произойдет, «телега» экономического роста (потребление) вновь окажется позади «лошади» (производство), что позволит возобновить движение экономики.
Слабое звено — банки
Возникновение мощного позитивного шока в настоящее время не представляется высоковероятным. Что же касается негативного шока, то его вероятность, плохо это или хорошо, как раз весьма высока и связана с неустойчивостью ситуации в банковской системе.
Растущие кредитные риски на рынке необеспеченного розничного долга в сочетании с низким уровнем достаточности капитала банков обусловливают высокую уязвимость банковской системы. При этом недостатка в потенциальных триггерах, способных раскрутить системный кризис, нет. Это и непростая ситуация с долгом ряда крупных металлургических компаний, и ужесточение подхода Банка России к отзыву лицензий у ненадежных и недобросовестных банков.
Однако ситуация осложняется отсутствием существенного потенциала роста объемов банковских операций с точки зрения долгосрочной устойчивости банковского сектора.
Последняя зависит от трех ключевых параметров: ликвидности баланса, достаточности капитала и его прибыльности. При сохранении неизменными структуры спроса экономики на финансовые услуги и финансовых технологий улучшение одного из этих параметров неминуемо ведет к ухудшению остальных. Такая особенность позволяет проследить в эволюции российского банковского сектора определенные этапы развития, или смены моделей поведения.
В конце 1990-х поведение банков соответствовало модели «банк — инвестиционная компания»: низкий леверидж (высокий уровень достаточности капитала), невысокая обеспеченность обязательств ликвидными активами и, как итог, низкая прибыльность. В начале 2000-х банковский сектор перешел к так называемой модели narrow banking («банк-кубышка»), характеризующейся относительно высоким уровнем ликвидности, невысокой прибыльностью и низкой достаточностью капитала. В предкризисные годы поведению банков были присущи черты хедж-фондов (особенно в 2005–2006 годы): высокий леверидж с низким уровнем ликвидности, как результат — высокая прибыльность операций.
В настоящее время движение банковского сектора не отличается динамизмом — система колеблется в окрестностях точки наименее желательного равновесия, вбирающего в себя все слабости вышеперечисленных моделей: низкая ликвидность, низкий уровень достаточности капитала и низкая прибыльность на капитал.