Чтобы перенаправить средства на потребление, надо затормозить рост инвестиций и региональных долгов. Для этого планируется, в частности, усложнить передачу сельхозземель на цели промышленного и жилищного строительства. Но такие операции с землей были одним из главных источников дохода местных бюджетов: земля перепродавалась застройщикам в десятки раз дороже, чем она выкупалась у крестьян. Без этих доходов местным правительствам станет намного труднее обслуживать накопившиеся долговые обязательства. Само по себе это не очень страшно, опасность может возникнуть, если движимый инвестициями рост замедлится, а потребление не успеет принять эстафету. И вот уже в условиях замедления роста проблема региональных долгов может стать важным дестабилизирующим фактором. Потому что, как показало дело Бо Силая, бывшего партийного руководителя Чунцина, одного из крупнейших китайских мегаполисов, в среде регионального чиновничества зреет серьезное недовольство проводимым курсом.
Возможное замедление роста может ударить и по китайской банковской системе. КНР — один из лидеров среди азиатских стран по той роли, которую в его экономике играет банковское кредитование (см. график 7).
На фоне проблем США, Японии и ЕС китайские проблемы могут показаться не столь значительными (да и потенциал для роста, в отличие от развитых стран, тут еще серьезный), однако надо помнить, что в этом случае мы имеем дело со страной в целом значительно менее стабильной, с весьма серьезными региональными проблемами в Тибете и Синьцзяне. Со страной, до сих пор испытывающей серьезный идеологический раскол из-за двойственности проводимого экономического курса (Бо Силай представлял как раз левое крыло оппозиции — немаоистов). Поэтому переход к новой модели роста, особенно в условиях плохой экономической конъюнктуры в мире, может оказаться делом совсем непростым.
Важным фактором риска становится японская политика ослабления иены. С конца 2012 года Токио девальвировал иену на 35% относительно доллара и на 50% относительно евро. Напомним, что именно ослабление иены во второй половине 1990-х (с 1995-го по 1998-й иена подешевела по отношению к доллару на 40%) стало одним из факторов, спровоцировавших финансовый кризис 1997–1998 годов. Сегодня положение банковского сектора Таиланда, Малайзии и Гонконга похоже на ситуацию накануне Азиатского кризиса. Возможно, вероятность точного повторения тех событий и не слишком велика — все же экономики стран региона и их финансовые системы стали более зрелыми, чем пятнадцать лет назад. Однако девальвационные кризисы коварны: необязательно, чтобы обвалились все сразу, для начала достаточно одной сравнительно небольшой страны. Дальше включаются механизмы финансовой паники и торговой конкуренции. И особенно интересно будет посмотреть, как в этих условиях поведет себя Китай, чья валюта все последние годы укреплялась (см. график 8). Причем поведение иены помимо прочего может указывать на то, что период согласования экономической политики между Китаем и Японией завершен.
Кризис и воля
Все, что было написано выше, конечно, есть описание лишь рисков, а не предопределенностей. Как будут в реальности сочетаться детали этих сценариев развития событий, сказать сегодня невозможно. А главное, в подобных кризисных ситуациях значение имеют не только (а может, и не столько) объективные обстоятельства, но и принимаемые решения, а прогнозировать их — занятие тем более сомнительное. Некоторые принципиальные моменты зафиксировать, впрочем, можно.
Прежде всего, все основные игроки демонстрируют, что очень хорошо усвоили главный принцип: сколь бы ни была плоха ситуация, удерживать ее можно сравнительно долго, если проявить достаточную политическую волю. Япония уже четверть века движется к пропасти, однако сколько она еще будет туда двигаться? Может, год, может, пять, а может, десять. А может, во время этого пути к пропасти рухнет Китай или еще кто-нибудь, и пропасть окажется еще дальше, чем видится сегодня. Но если бы японцы начали паниковать или принимать излишне радикальные решения, то Япония, возможно, уже давно лежала бы на дне этой пропасти, имея мало шансов оттуда выбраться. Или, например, Соединенные Штаты, которые надувают пузырь за пузырем и так живут уже двадцать лет. Или Евросоюз, где сегодня в открытую говорят, что сохранится единая валюта или нет — это вопрос не столько экономики, сколько политической воли. Ведь именно политическая воля позволила собрать многочисленные немецкие княжества в единое государство, мощнейшее на сегодня в ЕС. Или же Китай, который одну из своих развилок прошел в 1989 году на площади Тяньаньмэнь.