Как отметила в одном из прошлогодних интервью Лиза Рэндалл, «наша базовая предпосылка, по сути, предельно проста: раз у частиц обычной материи имеется сразу несколько особых форм взаимодействий друг с другом, то почему бы не предположить, что у темной материи также должна наличествовать своя специфическая “темная” сила и ее особая частица-переносчик?»
По мнению Рэндалл и ее соратников, на долю PIDM приходится лишь около 5% общей массы темной материи во Вселенной, что, впрочем, вполне сопоставимо с совокупной массой обычной материи. И именно данная особая форма темной материи, возможно, ответственна за образование тех самых тонких межзвездных дисков, о существовании которых рассуждали в 80-е годы прошлого века (правда, без всякой их привязки к темной материи) Рампино и Стотерс. В свою очередь, эти PIDM-диски предположительно содержат «темноматериальные эквиваленты» протонов, электронов и прочих частиц, объединяющихся в «темные атомы».
Согласно последним теоретическим расчетам Рэндалл и Риса, предварительные результаты которых представлены в их новой статье, готовящейся к публикации в журнале Physical Review Letters, в плоскости нашей галактики Млечный Путь может существовать довольно внушительный диск темной материи толщиной порядка 10 парсек (32,6 светового года) с плотностью вещества около 10 солнечных масс на 1 кв. парсек (для сравнения: по оценкам астрофизиков, средняя плотность обычной материи в галактическом диске Млечного Пути составляет лишь около 7 солнечных масс на 1 кв. парсек).
Симпатичная спекуляция
Справедливости ради следует уточнить, что в исходной, прошлогодней, версии новой теории темной материи, предложенной Рэндалл и тремя ее соавторами, никаких отсылок к дебатам тридцатилетней давности вокруг предположительных циклов кометных бомбардировок Земли и возможного влияния на них циклов вертикальных осцилляций Солнечной системы относительно плоскости нашей галактики не было.
Однако после обновления этой модели в начале 2014 года Рэндалл и Рис сочли возможным вновь обратиться к данной теме (благо периодичности этих двух циклов очень уж хорошо накладывались друг на друга) и прикинуть, насколько серьезным может оказаться гравитационный эффект, оказываемый гипотетическим диском темной материи в нашей галактике на кометное скопление в облаке Оорта.
Со второй половиной поставленной задачи (расчет возможного гравитационного влияния) американские теоретики справились вполне успешно: в случае если такой диск действительно имеется и обладает вышезаявленными пространственными и плотностными характеристиками, циклические прохождения нашей Солнечной системы сквозь него с высокой степенью вероятности должны сопровождаться сильными гравитационными возмущениями в кометном облаке.
Куда сложнее для Рэндалл и Риса оказалось произвести статистические прикидки того, насколько выше 50% вероятность того, что именно активно продвигаемый ими «сценарий темного галактического диска» является главным виновником циклических метеоритных атак на Землю.
Пытливые ученые попытались оценить точный возраст основных земных кратеров, диаметр которых превышает 20 км, и сопоставить эти данные с предполагаемыми циклами прохождения нашей планеты сквозь межзвездное газопылевое облако. Однако американские физики-теоретики по большому счету просто не обладали достаточной геологической квалификацией и объемом статистической информации, для того чтобы осуществить серьезный анализ такого рода.
Полученная ими в итоге поверхностная статистическая оценка вероятности того, что эти кратеры образовывались в результате периодических, то есть сильно разнесенных по времени, массовых бомбардировок, а не вследствие случайных несинхронизированных метеоритных ударов, — три к одному. По формальным научным меркам это не может рассматриваться в качестве убедительного свидетельства в пользу наличия четко выраженной корреляции.
Более того, недостаточно хронологически убедительно смотрится даже привязка предполагаемого «цикла космических осцилляций» к ключевому событию из недавнего геологического прошлого Земли, предположительно повлекшего за собой быстрое вымирание динозавров, — падению крупного астероида/метеорита в районе мексиканского полуострова Юкатан, произошедшему около 66 млн лет назад.
Наконец, нет до сих пор и убедительных доказательств того, что большинство имеющихся на Земле кратеров космического происхождения — это отметины, оставленные именно долгопериодическими кометами из облака Оорта.