Работа над ошибками
Оценивая результаты выполнения последней Госпрограммы, эксперты отметили, что из 12 целевых индикаторов реализованы только два. Это располагаемые ресурсы домашних хозяйств, которые выросли до 13,4 тыс. рублей на человека (для сравнения: это вдвое ниже средней зарплаты по стране), и доля российского производства в формировании ресурсов мяса — за счет активного развития свиноводства и птицеводства. Все остальные показатели — от сбора конкретных культур до обеспеченности сельхозмашинами — недотянули до плановых цифр, а некоторые вместо роста и вовсе показывали падение. Оценить такие результаты можно лишь как неудовлетворительные.
Но основные претензии профессионального сообщества даже не в том, что Госпрограмма не реализована, а в том, что она с самого начала не была направлена на развитие отрасли. «Все индикаторы, заложенные в программе, ориентированы на показатели физического роста производства продукции, — комментирует Аркадий Злочевский , президент Зернового союза. — Ни один из показателей не ориентирован на экономику аграрного бизнеса — ни на уровень рентабельности, ни на окупаемость вложенных средств. Задача ставится одна: дайте вал любой ценой, и более ничего. Кроме того, изначально заложено противоречие, которое сводит на нет всю аграрную политику. Госпрограмма декларирует как цель необходимость обеспечения доступным продовольствием и товарами в первую очередь малообеспеченных слоев населения, а это значит, что ценовую планку мы должны держать на доступном уровне. С другой стороны, для роста производства нужно вкладывать огромные средства, которые при этом уровне цен не имеют шансов окупиться. Целью Госпрограммы развития сельского хозяйства должно быть именно развитие — и ничто иное».
Сегодня, оправдывая невыполнение плана по растениеводческой продукции, чиновники ссылаются на плохие погодные условия и неважные урожаи последних лет. Тогда как специалисты отмечают, что более высокий уровень технологий, к которым наше село никак не может перейти, помог бы существенно снизить риски погодных условий. Например, технологии нулевой или минимальной вспашки (обычные для западных стран) позволяют добиваться неплохих результатов как раз в условиях недостатка влаги (засуха, малоснежные ветреные зимы). Вот один из примеров внедрения этой технологии, о котором рассказал руководитель растениеводческого проекта компании «Мордовский бекон» Иван Дьяков . В подразделении, призванном обеспечить кормами свиные фермы компании, технологию no-till начали внедрять с 2009 года, урожайность росла ежегодно, а в прошлом году, который в регионе выдался очень засушливым, урожайность озимой пшеницы в хозяйстве составила 32 ц/га в зачетном весе — при средней по стране 18 ц/га; в соседних же хозяйствах собирали по 5 ц/га. Для внедрения технологии понадобилось сменить парк техники, это значительные инвестиции на первом этапе, впрочем, потом себестоимость производства снижается.
Помимо обновления парка сельхозмашин значительно снизить риски неурожая могло бы и просто более активное использование удобрений. Но выход на новый технологический уровень, скачок в использовании современных технологий никак не стимулируется Госпрограммой. В итоге показатель обновляемости сельхозтехники по итогам пятилетки оказался в два с лишним раза меньше запланированного. Использование минеральных удобрений в 2012 году тоже на 15% ниже плана.
Причин того, что наше сельское хозяйство настолько технологически отсталое, множество. Одна из них в том, что российское машиностроение, включая сборочное, не может удовлетворить всех потребностей отрасли, а импорт сельхозтехники облагается довольно высокой пошлиной. Например, если комбайны «Ростсельмаша», по словам специалистов, вполне способны конкурировать по эффективности, цене и качеству с западными аналогами, то конкурентоспособных тракторов местного производства не найти. Тем не менее ввозные пошлины на тракторы после вступления в ВТО выросли на 15%. С учетом НДС и логистики эти тракторы российским сельхозпроизводителям обходятся в полтора раза дороже, чем их европейским конкурентам. Логика этого решения понятна: российские власти пытаются «продавить» западные компании (того же John Deere, к примеру) к размещению своих производственных линий на территории страны. Но пока власти ставят перед собой большие политические задачи, сельское хозяйство остается в загоне. «Решать проблемы машиностроительной отрасли за счет сельского хозяйства как минимум странно», — считает Павел Репников , директор Ассоциации дилеров сельхозтехники АСХОД. Более того, даже те программы, что рассчитаны на обновление парка за счет российской техники, не принимаются и не реализуются. Тимур Микая , руководитель департамента транспорта и специального машиностроения Минпромторга, в своем выступлении на конференции ИКАР «Где маржа 2013» рассказывал, что еще в 2011 году их министерство разработало программу обновления парка техники в сельском хозяйстве. Но в Минсельхозе ее почему-то исключили из общей госпрограммы. Уровень инвестиций в новую технику у нас гораздо ниже, чем в развитых сельхозстранах: рынок сельхозтехники в России в 2012 году составил 140 млрд рублей, это вдвое меньше, чем в Германии, и в 6–7 раз меньше, чем в США.