— Вы развиваетесь на кредитные ресурсы?
— Мы стараемся не брать кредиты, хотя без них, конечно, не обходимся. В прошлом году на завершение строительства нового корпуса мы привлекли 35 миллионов долларов от продажи пакета наших акций компании IFC. Это международная финансовая компания, классический стратегический или портфельный инвестор. Я рад, что у нас появился такой партнер, потому что он дисциплинирует, заставляет жить по законам корпоративного управления. Благодаря IFC мы сейчас имеем действующий совет директоров, который перестал быть совещательным органом. Но на строительство онкологического центра в Химках мы будем привлекать заемные деньги — сами не потянем. В принципе предложения от банков уже есть: у нас хорошая кредитная история, чрезмерной долговой нагрузки никогда не бывает.
Оснащение онкологической клиники Sofia уникальным современным оборудованием позволяет ОАО «Медицина» существенно расширить клиентскую базу, в том числе за счет государственного заказа
Фото: Виктор Зажигин
Новый путь — софинансирование
— Как вы планируете наращивать продажи своих услуг?
— Понятно, что мы будем прилагать все маркетинговые усилия для того, чтобы привлекать пациентов. Но без введения практики софинансирования медицинских услуг в стране этот рынок, по большому счету, развиваться не будет. Настоящий инвестиционный подъем начнется, только если частные клиники попадут в систему государственного страхового финансирования либо будет узаконено софинансирование медицинских услуг.
Медицина сегодня во всем мире на распутье — никто не понимает, что делать дальше. Та бесплатная медицина, которой много лет гордились европейские страны, пришла в полный упадок. Она не может дальше развиваться. Вы знаете, например, что очередь на компьютерную томографию в Брюсселе — четыре месяца? А в Англии, чтобы сделать УЗИ, нужно ждать четыре-шесть месяцев? Но зато в соседнем здании тебе за 300 фунтов сделают УЗИ через пять минут. Чтоб попасть к стоматологу, нужно записываться, в очереди стоять. Безработные занимаются тем, что стоят в очереди, а потом место в ней перепродают. При всем этом на Западе намного лучше обстоят дела с медициной, чем у нас. Но они понимают, что тоже зашли в тупик.
— Что они будут делать?
— Во всем мире сейчас будут вводить софинансирование медицинской помощи. Это когда человек оплачивает медицинскую услугу из разных источников — например, часть денег платит государство, часть человек сам доплачивает или привлекает средства добровольного медицинского страхования. И я думаю, что Россия могла бы оказаться передовой в этом процессе, потому что де-факто у нас это уже произошло. Почему вы, имея полис, не можете прийти ко мне и получить услугу по ОМС, доплатив недостающие средства? Это был бы ваш выбор. Но нам это запрещено. Почему? Ясного ответа нет. В Москве 2–3 миллиона человек вообще не пользуются бесплатной медицинской помощью. И сегодня выгодно не вводить софинансирование, потому что эти 3 миллиона тогда придут за своей долей в фонд ОМС. В результате меньше денег останется на поликлиники и больницы, которые государство сегодня пытается тянуть. В Москве, кстати, пытаются какие-то элементы софинансирования вводить, посмотрим, что из этого выйдет. Но это сложный вопрос, тут нет единого мнения. Потому что трудящиеся очень плохо это встречают, что естественно. Например, немцы очень тяжело это восприняли: раньше, когда был подъем, денег было много, все «социальщики» приходили, ставили себе зубные протезы, получали любую помощь. А сегодня экстренную помощь вы получите любую, а далее в соответствии с принятым жестким стандартом на второй день вас выпишут. И дальше вы идете к своему терапевту, который определит план лечения и его финансирование. Это все вызывает социальное напряжение. Я как-то в Бельгии спросил одну важную медицинскую чиновницу: «Слушайте, компьютерную томографию нужно ждать четыре месяца. Почему бы не купить аппарат, поставить и делать ее платно?» Она мне говорит: «А мы не дадим лицензию». Я спрашиваю: «Почему?» — «Потому что норматив такой. Ведь что получится? Мы поставим, человек, у которого есть деньги, придет и сделает, а у кого их нет — будут ждать? Это расслоение общества».