Рация издает пронзительный визг, и спокойный, чуть искаженный динамиком голос говорит:
— «Памир-2», я — «Памир». Вызываю на связь.
Водитель перегибается с переднего сиденья и берет телефонную трубку с клавишей «прием-передача».
— Я — «Памир-2». Прием.
— «Памир-2», я — «Памир». Уточняю номер квартиры. Квартира девять. Как поняли?
— Я — «Памир-2». Понял вас хорошо.
Мы уже въехали во двор, и машина идет вдоль длинного кирпичного дома. Первый подъезд.
— Давайте-ка я сперва один схожу, — говорит Никодимов. — Не нравится мне что-то это уточнение. Как бы не напутали.
Через пару минут он возвращается и берется за рацию.
— Так и есть. Ошибка. Только перепугал всех.
Это бывает. Человек, сообщающий нам по «02» о происшествии, может быть взволнован, напуган, выбит из колеи. Перепутанный адрес — дело обычное. «Памир» стеснительно сообщает:
— «Памир-2». Уточняю. Квартира 165. Как поняли? Прием.
— Прекрасно поняли вас, «Памир», — усмехается Никодимов и выходит из машины.
В тесноватой передней не протолкнешься. Нас трое, да из райотдела человека четыре, да хозяева квартиры. Муж, жена и дочь-подросток.
Хозяйка, рыхловатая женщина лет пятидесяти в пестреньком домашнем халате, расстроенно говорит следователю:
— Прихожу, а дверь не заперта. Я туда, сюда — мужа нет, а дочка еще из школы не пришла. Меня тут сразу как кольнуло что-то. Я первым делом в маленькую комнату — шкаф раскрыт, половина белья по полу разбросана. Я остальное переворошила — так и есть! Пакет с деньгами — триста рублей! Нету!
Муж, печально помаргивая, потирает влажные залысины:
— Это же надо! Полгода откладывали, хотели серебряную свадьбу с женой справить. И вот — справили…
— Я потом в большую комнату, — торопится женщина. — Сервант настежь, серебряных ложечек нет и колец тоже нет — вот здесь, в тумбочке, лежали. И сережки золотые, с камешками…
Никодимов вздыхает.
— Конечно, все трогали, передвигали?
— Да, трогала, передвигала! — чуть ли не радостно соглашается женщина. — А как же? Ведь такой разгром!
Ну что с ними поделать! Ведь не раз же, не два каждый человек слышал или читал: если что случилось — ничего не трогай, не передвигай, жди милицию!
Никодимов бросает на меня выразительный взгляд. Я лезу в свой чемодан, надеваю тонкие нитяные перчатки, чтобы ненароком не поставить свой отпечаток — в резиновых работать плохо, потеют руки, — и иду в маленькую комнату.
На кухне следователь, уже закончивший предварительный осмотр, пишет протокол, перечисляя похищенные вещи. Хозяйка разрывается между следователем и мной. То я слышу ее голос из кухни, то вот она уже здесь — протягивает руку к разбросанному белью.
— Здесь деньги были, в этом пакете. Видите, пустой…
— Да вы не трогайте ничего! Сейчас хоть не трогайте, — я должен сдерживаться, и я сдерживаюсь.
Конечно, вряд ли нужно знакомить широкую общественность с методикой осмотра места происшествия — ух ты, какая казенная фраза! — но ведь надо же иметь голову на плечах! Если я сейчас, после хозяйской уборки, найду здесь хоть что-нибудь, это будет редкой удачей! Так не мешай мне, хозяйка, хоть сейчас!
На поверхности шкафа ничего нет. Да и что могло быть, если из дверок торчат ключи, за которые очень легко можно открыть створки? Теперь одна надежда на пакет, в котором были деньги. Его-то уж разворачивали, это факт. Значит, надо его изъять, проработать нингидрином — это уже по нашей химической части, — там должны быть отпечатки пальцев. Я подзываю следователя из отделения и пинцетом поднимаю пакет.
Следователь понимающе кивает головой.
— Вторая кража в этом доме, — вполголоса говорит он. — И все вроде чисто…
— Тем более искать надо этого специалиста! — я подхватываю свой чемодан и перехожу в другую комнату.
Ага, вот здесь, кажется, кое-что намечается! На стекле серванта в косом свете просматривается пара сносных отпечатков.
Указательный пальчик правой руки — это уж точно. Скос слева, как полагается. И приличный кусочек среднего пальца. Ничего, годится…
Я откатываю его на пленку и передаю следователю.
— Только не забудьте посмотреть пальцы у домашних. Конечно, объяснив все, конечно, не на бланке. Хотя это явно не их пальцы — захват не по-хозяйски, скорее случайный упор. Посмотрите…
Вот и все. Теперь, как полагается, надо изъять замок. Может, и он что расскажет, чем открывали, как…
Хозяйка смотрит, как я орудую отверткой, вывинчивая замок.
— А как же мы запираться будем?